1.
пусть те
кто нас учат стареть,
изволят стереться,
иначе их просто придётся стереть.
они носят с собой изобретения Джобса,
но ни один из них не читает изобретения сердца.
другие приводят друг друга в чувства,
и ревнуя, чего-то ждут,
кричат, мол, люби меня, как будто кричат "тужься!",
и измеряют любовь в сердечках, и часто спрашивают
а у тебя сколько штук?
у нас то листва, то молитва,
то битва, то клятва.
но рогатый пастырь,
как и рогатая паства
живёт под лозунгом "ничего не хотим делать",
хотим Небесное Царство
в кредит, за девятьсот девяносто девять.
так и ржавеет их золочёная жесть:
переворачивается мир,
и вместо девяток красуется шесть шесть шесть,
как ответ на вопрос:
откуда земля русская стала есть?
время ломается под грузом слова сейчас,
география стынет, когда произносишь "здесь".
так сшивается
и сживается
первая и вторая часть,
2.
только хлеб наш насущный даждь нам днесь.
или есть бессловесные,
напротив экранов, приплавленные к матрацу,
представляющие из себя сплошное и долгое "если бы",
но слово есть разум
в единственной версии всякой судьбы.
браконьеры взвалили святость себе на горбы,
так как икра у священной рыбы
в мутной воде не мечется.
3.
везут товарища сталина, из выхлобной трубы
стелется дым отечества.
4.
совесть страны не спрятать за керамической плиткой,
не закачать в айфон и айпад,
не скрыть плакатной улыбкой,
не вкатать в бетонные перекрытия олимпиад.
мы сгорим, если сами будем дровами,
нужно действовать словом,
но ничего не добиться словами,
только слово делает небо новым.
5.
слово есть сердце,
только бьется такое слово где-то во вне.
в то время, пока словесность сдали под офисы болтавне.
бьется такое сердце с внутренним на равне.
декабрь, 2011
1.
let those
who are taught to grow old,
deign to be erased
otherwise they just have to be erased.
they carry Jobs’s inventions,
but not one of them reads the invention of the heart.
others bring each other's feelings
and jealous, waiting for something
shout, they say, love me, as if shouting "push!"
and measure love in hearts, and often ask
and how many pieces do you have?
we have foliage, then prayer
either a battle or an oath.
but a horned shepherd,
like a horned flock
lives under the slogan "we want to do nothing,"
want the kingdom of heaven
on credit, for nine hundred and ninety-nine.
and their gilded tin rusts:
the world is turning upside down
and instead of nines flaunts six six six,
as the answer to the question:
where did the Russian land come from?
time is breaking under the weight of the word now
geography freezes when you say "here."
so stitched
and compressed
the first and second part,
2.
only our daily bread give us this day.
or there are wordless ones
opposite the screens, melted to the mattress,
representing a continuous and long “if”,
but the word is mind
in the only version of any fate.
poachers have put holiness on their humps,
since the caviar of the sacred fish
in muddy water does not rush about.
3.
Comrade Stalin, from the exhaust pipe
the smoke of the fatherland spreads.
4.
the country's conscience cannot be hidden behind ceramic tiles,
do not upload to iPhone and iPad,
don't hide with a poster smile
Do not roll into concrete floors of the Olympiads.
we will burn if we ourselves are firewood,
need to act in word
but nothing can be achieved with words
only a word makes the sky new.
5.
the word is the heart
only such a word beats somewhere outside.
at that time, while literature was handed over to offices chatterboxes.
such a heart beats with the inner on an equal footing.
December 2011
