Текст песни гоголев - один мой знакомый

Говорит, было всё:
и держали руки над жарким огнём заката,
держали, пока пальцы не начинали обугливаться,
загребали в ботинки лунный песок исследуя кратер
не застёгивая скафандр на последнюю пуговицу
чтобы не шибко душил.
Было всё:
и творил, и жил,
и наматывался кишками на девятый вал,
закуривал и в ладони тушил,
молился, переставал.
Торчал на том, на что лучше и не смотреть,
грузил себя так, что на месяцы зависал,
припадал губами, целовал в запястия смерть,
и только после этого завязал.
Было всё:
и ангелы в небо, и черти в омут,
и мужики на зимнюю спячку в пивную,
резьба по дереву, резня по живому,
соревнования кто кого переревнует.
Сеял, полол, окучивал, собирал,
выметал, выгрызал, лучшего чем себя,
если падало что-то, то подпирал,
ходил на цыпочках, если в доме спят.
Молился куда-то в угол: ответь, ответь,
я и так засыпаю в руках с телефонной трубкой!
Занялся спортом, ходил на танцы, пытался петь,
два раза упал со шпилек, один раз надевал юбку.
Было всё, говорит отжился,
было, что спал двое суток,
а то и три дня не ложился.
И трепался умом и кромсал рассудок,
и прокладывал автостраду к сердцу через желудок.
Говорит,
чёрт не знал, с кем я обедал во фраке,
пил, знаешь ли, и сухую воду,
ехал на фронт и ходил в атаки,
говорит, смотри, это я на фото.

Было всё, говорит, и себя уродовал,
и говорил слова в набитый до сцены зал.
Только стихи, как ты, никогда не пробовал,
и только, как один мой знакомый,
ни разу не воскресал.

11 октября 2011

Says it was all:
 and held their hands over the hot sunset fire
 held until fingers began to char
 raked in boots moonlight exploring the crater
 without buttoning the suit on the last button
 so as not to choke too much.
 It was all:
 and created and lived
 and wrapped intestines on the ninth shaft,
 lit and extinguished in the palm of his hand,
 prayed, ceased.
 Sticking out on what's best not to look,
 loaded himself so that it hung for months,
fell on his lips, kissed death on his wrists,
 and only after that he started.
 It was all:
 and angels to heaven, and devils to the pool,
 and men hibernating in the pub,
 wood carving, live carving,
 competition who will overturn whom.
 Sowing, weeding, hilling, collecting,
 sweeping, gnawing, better than himself,
 if something fell, then propped up,
 went on tiptoe if they slept in the house.
 I prayed somewhere in the corner: answer, answer,
 I already fall asleep in my hands with the handset!
 He went in for sports, went to dances, tried to sing,
 fell twice from the studs, once put on a skirt.
 It was all, says obsolete,
 It was like sleeping for two days,
 and even did not go to bed for three days.
 And trembling mind and shredded reason,
 and paved the freeway to the heart through the stomach.
 Is talking,
 the devil didn’t know with whom I had dinner in a tailcoat,
 drank, you know, and dry water,
 rode to the front and went on the attack,
 says, look, it's me in the photo.

 It was all, he says, and he mutilated himself,
 and spoke words in a hall full of scenes.
 Only poems like you have never tried
 and only, as one acquaintance of mine,
 never rose again.

 October 11, 2011