Константин Бальмонт
Я ласкал ее долго, ласкал до утра,
Целовал ее губы и плечи.
И она наконец прошептала: «Пора!
Мой желанный, прощай же — до встречи».
И часы пронеслись. Я стоял у волны.
В ней качалась русалка нагая.
Но не бледная дева вчерашней луны,
Но не та, но не та, а другая.
Тот, кто слышал напев первозданной волны,
Вечно полон мечтаний безбрежных,
Мы — с глубокого дна, и у той глубины
Много дев, много раковин нежных».
И ее оттолкнув, я упал на песок,
А русалка, со смехом во взоре,
Вдруг запела: «Простор полноводный глубок.
Много дев, много раковин в море.
Konstantin Balmont.
I caressed her for a long time, caressed until the morning,
Kissed her lips and shoulders.
And she finally whispered: "It's time!
My desirable, farewell to the meeting. "
And the clock swept. I stood at the wave.
Mermaid nagging in it.
But not the pale Virgo yesterday's moon,
But not the one, but not that, and the other.
He who heard the entry of the pristine wave,
Forever full dream of vast,
We are from a deep bottom, and at that depth
Many virgins, many delicate shells. "
And pushing it, I fell into the sand,
And mermaid, with a laugh in the gaze,
Suddenly fell: "Scrost is full deep.
Many girls, a lot of shells in the sea.
