Сопли по подушке размазала.
Вынула топор из сотейника.
В коридоре двадцать пар обуви,
Словно ты живешь в муравейнике.
Молоток в руке не сжимается
И так долго до конца месяца.
Если б от улыбки избавиться,
То уже могла бы повеситься.
Сколько было тех, которых оторвало
С листьями календаря!
Черт бы с ними, знаешь,
Горбатого исправит
Не могила – так заря.
Что ж ты будешь делать, если по отделам
Ходят только мудаки?
В такт двигай телом,
Чтоб – не с руки.
Мысли расползаются в стороны.
Стгарета тает снегурочкой.
Стол опутан чем-то раздвоенным.
Словно кто сматывал удочки.
Кажется – уже померещилось
То, что проходило здесь за полночь.
Собираешь по полу вещи и
Вроде начинаешь жить заново.
Волосы в пучок подзаправила.
На лице замазала трещины.
Допила кофейное варево.
Гордость – настоящая женщина.
Каблуки жвачкой подклеила.
Выраженье сделала зверское.
Должность поважнее похмелия,
Если уж она министерская.
The snot smeared the pillow.
I took out an ax from the saucepan.
There are twenty pairs of shoes in the corridor,
As if you live in an anthill.
The hammer in the hand does not contract
And so long until the end of the month.
If you get rid of a smile,
That could already hang herself.
How many those that were torn off
With the leaves of the calendar!
Damn them, you know,
Gorbatha will fix
Not a grave - so dawn.
What will you do if the departments
Only assholes go?
Move to the beat of the body
So that - not from the hand.
Thoughts spread to the sides.
Stagaretes melting the Snow Maiden.
The table is entangled with something bifurcated.
As if someone was making fishing rods.
It seems - already fiddled
What passed here after midnight.
Collect things on the floor and
It seems that you start to live again.
I tied my hair in a bundle.
Cracks smeared on her face.
I finished the coffee brew.
Pride is a real woman.
Heels were glued with chewing gum.
The expression made a brutal.
The position of sore more than a hangover,
If she is ministerial.
