1
Гнездо болотной крысы в волосах,
И руки в кольцах, словно плавники,
Качаются; она плывет в лесах,
В дремучих зарослях на дне реки.
Закатный луч сквозь спутанную тьму
Спускается на дно ее души.
Зачем она мертва? И почему
Так одинока в девственной тиши?
Мышей летучих в дебрях камышей
Встревожил ветер влажною рукой.
И мокрокрылый темный рой мышей,
Как дым, повис над черною рекой,
Как туча ночью. Белый угрь скользнет
На грудь ее. Червями голубыми
Сверкает лоб. И слезы листьев льет
Ветла над муками ее немыми.
2
Хлеба. Посевы. Полдня красный пот.
В полях уснули ветры. Тишина.
Как лебедь засыпающий, она,
Расправив крылья белые, плывет.
Синеют веки. Сомкнуты уста.
Под звон косы, под шелест тихих струй
Ей грезится карбункул-поцелуй –
В могиле вечной вечная мечта.
И мимо, мимо вспученных холмов,
Где грохот городов, где запружен
Плотиною поток. Лишь легкий звон
Доносится, как эхо, с берегов,
Где визг машин, борьба, толпа, дурман,
Где вечером взбухает красный мрак
В ослепших окнах, где занес кулак
Гиганторукий бог – подъемный кран,
Тиран, железный Молох с черным лбом,
Над сонмом черных, падших ниц рабов.
Где, скорчившись в цепях стальных мостов,
Ползет поток с натруженным горбом.
Невидимой несет ее река.
Но крылья горя черного над ней,
Как стада, гонят скопища людей,
Отбрасывая тень на берега.
И мимо, мимо. Мраку на алтарь
Приносит запад свой высокий день.
В лугах усталости вечерней тень
Стоит, как притомившийся косарь.
Поток ее уносит в глубине
Сквозь холод зим, сквозь траурную ночь,
Сквозь времена, сквозь вечность, дальше, прочь
От горизонта в пляшущем огне.
Георг Гейм.
1
Swamp rats nest in your hair,
And hand in rings like fins
Sway ; She swims in the woods,
In the dense thickets on the river bottom .
Sunset beam through the tangled darkness
Descends to the bottom of her soul.
Why is she dead? And why
So lonely in the pristine silence ?
Mice were volatile in the wilds of reeds
Alarmed the wind with a wet hand .
And mokrokryly dark swarm of mice
As smoke hung over the Black River ,
As cloud at night. White ugr glide
On her chest . blue worms
Shining forehead. And the tears pouring leaves
Willow anguish over her dumb.
2
Bread. Crops. Midday red sweat .
In fields asleep winds . Silence .
Like a swan sleepy , she
Spreading the wings white sails .
Many blue eyelids. Are closed mouth.
The ringing of the spit , the rustle quiet jets
Her dream of an emerald - kiss -
The tomb eternal eternal dream .
And past, past swollen hills
Where the roar of cities where dammed
Dam flow . Only a slight ringing
Heard like an echo from the banks ,
Where screeching cars , fighting , crowd, dope ,
Where vzbuhaet red evening gloom
In the blinded windows , where he brought his fist
Gigantoruky god - crane
Tyrant Moloch iron with black forehead,
Over a host of black , fallen prostrate slaves.
Where cowering in chains of steel bridges ,
Creeping flow with overworked hump .
Invisible river carries it .
But black wings over her grief ,
As herds driven throng of people
Discarding a shadow on the shore.
And by and by. Darkness on the altar
West brings its high day.
In the meadows fatigue evening shadow
Stands as the mower is so tired .
Feed it carries deep
Through the cold winters, through the mourning night
Through time , through eternity , farther away
From the horizon in the dancing flames.
Georg Heym .
