Двух обнаженных тел прощальный трепет,в изнеможении ветвей сухих деревьев,они обреченны осенним ветром на неизбежность соприкосновений.
И лишь остануться стигматы,в виде червовой масти,наш блеф стал прокаженной дланью,что нами жеиграет,колодой потемневших карт.
И,ожидая,эвтоназии,как в детстве спрятанный подарок,она с улыбкой засыпает,чтоб не проснуться завтра.
Затаив дыхание,ловит каждый отблеск фейерверков,цветных как её сны в разбитых и пустых глазах ликующих прохожих.
Серая рябь видеоплёнки и затихает сердца ритм,внимая треску перемотки не дышит мир!
Двух обнаженных тел прощальный трепет,в изнеможении ветвей сухих деревьев,они обреченны осенним ветром на неизбежность соприкосновений.
И лишь остануться стигматы,в виде червовой масти,наш блеф стал прокаженной дланью,что нами жеиграет,колодой потемневших карт.
И,ожидая,эвтоназии,как в детстве спрятанный подарок,она с улыбкой засыпает,чтоб не проснуться завтра.
Затаив дыхание,ловит каждый отблеск фейерверков,цветных как её сны в разбитых и пустых глазах ликующих прохожих.
Серая рябь видеоплёнки и затихает сердца ритм,внимая треску перемотки не дышит мир!
