In possession of a celestial object the obtrusive fatigue lay still in a corner.
The vivid, shuddering emotion let loose on the flawed pursuit returned bare.
To walk among intricate ordeals, to survive the artifical heaven that turned the marble monuments pale is
a cold effigy to the dulcet murmurings of loneliness.
The insolent caul spoke of forgetfulness and the glittering air that tends the limpid seasons. The sea of reason clawed its way to a height and came crashing down, while the blazing thoughts lay vunerable beneath the elusive gaze.
The distance is not a door but a silent, black wall to which we are committed. The moon is gone but my lidless sleep remembers its traces like fingerless hands crawling on my back.
The sinister duel between waking and torture rages on as the dour hours slowly fall.
Во владении небесным объектом навязчивая усталость лежала еще в углу.
Яркие, дрожащие эмоции, исходившие от испорченной погони, вернулись голыми.
Ходить среди запутанных испытаний, выживать на искусственных небесах, которые сделали мраморные памятники бледными,
холодное чучело к шепоту одиночества.
Наглый собеседник говорил о забывчивости и о блестящем воздухе, который ведет к светлым временам года. Море разума проложило свой путь на высоту и рухнуло, в то время как пылающие мысли лежали под неуловимым взглядом.
Расстояние - это не дверь, а тихая черная стена, которой мы привержены. Луна исчезла, но мой сон без крышки запомнил ее следы, как руки без пальцев, ползающие по моей спине.
Зловещий поединок между пробуждением и пытками бушует, когда наступают суровые часы.
