Чистые пруды.
Я лягу спать,
ты тоже спи.
Этой зимой
мы будем пить.
Осенней тьмой
укрыт бульвар.
Похожие пускают пар,
пускают дым,
пускают в дом,
но к ним домой мы не пойдём.
На Маросейке моросит.
Табличка жёлтая гласит,
что здесь нельзя
любить людей.
Бурлили реки,
я сидел
и думал про седые льды.
Прохожие пускали дым,
Застыли Чистые Пруды.
В них нету никакой воды.
В них слёзы, смех,
в них червь, в них Бог,
в них много буков между строк,
роман в стихах,
колодец нег,
букет страданий и утех.
Летает в розовых стенах
снег,
незаметный мелкий снег.
В подъезде, скрытый ото всех,
под лестницою спит дурак.
Прохожие пускают дым.
Бульвар.
Я вижу их следы.
Clean ponds.
I'll go to bed
you sleep too.
This winter
we will drink.
Autumn darkness
sheltered boulevard.
Similar let off steam
blow smoke
allowed into the house
but we won’t go to their house.
It drizzles on Maroseyka.
The yellow plate says
what is not allowed here
to love people.
Rivers raged
I sat
and thought about gray ice.
Passers-by blew smoke
Chistye Prudy froze.
There is no water in them.
There are tears in them, laughter
in them is a worm, in them is God,
they have a lot of beech between the lines,
a novel in poetry
the well is neg
a bouquet of suffering and joy.
Flies in the pink walls
snow,
inconspicuous light snow.
In the porch, hidden from everyone
a fool is sleeping under the stairs.
Passers-by let out smoke.
Boulevard.
I see their tracks.
