Текст песни Neil Gaiman - Coraline - Глава 6

Coraline was woken by the mid-morning sun, full on her face.

For a moment she felt utterly dislocated. She did not know where she was; she was not entirely sure who she was. It is astonishing just how much of what we are can be tied to the beds we wake up in in the morning, and it is astonishing how fragile that can be.

Sometimes Coraline would forget who she was while she was daydreaming that she was exploring the Arctic, or the Amazon rainforest, or darkest Africa, and it was not until someone tapped her on the shoulder or said her name that Coraline would come back from a million miles away with a start, and all in a fraction of a second have to remember who she was, and what her name was, and that she was even there at all.

Now there was sun on her face, and she was Coraline Jones. Yes. And then the green and pinkness of the room she was in, and the rustling of a large painted paper butterfly as it fluttered and beat its way about the ceiling, told her where she had woken up.

She climbed out of the bed. She could not wear her pyjamas, dressing gown and slippers during the day, she decided, even if it meant wearing the other Coraline's clothes. (Was there an other Coraline? No, she decided, there wasn't. There was just her.) There were no proper clothes in the cupboard, though. They were more like dressing-up clothes or (she thought) the kind of clothes she would love to have hanging in her own wardrobe at home: there was a raggedy witch costume; a patched scarecrow costume; a future-warrior costume with little digital lights on it that glittered and blinked; a slinky evening dress all covered in feathers and mirrors. Finally, in a drawer, she found a pair of black jeans that seemed to be made of velvet night, and a grey sweater the colour of thick smoke with faint and tiny stars in the fabric which twinkled.

She pulled on the jeans and the sweater. Then she put on a pair of bright-orange boots she found at the bottom of the cupboard.

She took her last apple out of the pocket of her dressing gown, and then, from the same pocket, the stone with the hole in it.

She put the stone into the pocket of her jeans, and it was as if her head had cleared a little. As if she had come out of some sort of a fog.

She went into the kitchen, but it was deserted.

Still, she was sure that there was someone in the flat. She walked down the hall until she reached her father's study, and discovered that it was occupied.

"Where's the other mother?" she asked the other father. He was sitting in the study, at a desk which looked just like her father's, but he was not doing anything at all, not even reading gardening catalogues as her own father did when he was only pretending to be working.

"Out," he told her. "Fixing the doors. There are some vermin problems." He seemed pleased to have somebody to talk to.

"The rats, you mean?"

"No, the rats are our friends. This is the other kind, big black fellow, with his tail high."

"The cat, you mean?"

"That's the one," said her other father.

He looked less like her true father today. There was something slightly vague about his face—like bread dough that had begun to rise, smoothing out the bumps and cracks and depressions.

"Really, I mustn't talk to you when she's not here," he said. "But don't you worry. She won't be gone often. I shall demonstrate our tender hospitality to you, such that you will not even think about ever going back." He closed his mouth and folded his hands in his lap.

"So what am I to do now?" asked Coraline. The other father pointed to his lips. Silence. "If you won't even talk to me," said Coraline, "I am going exploring."

"No point," said the other father. "There isn't anywhere but here. This is all she made: the house, the grounds, and the people in the house. She ma

Коралина была разбужена утренним солнцем.

На мгновение она почувствовала себя совершенно не в себе. Она не знала, где она была; она не совсем понимала, кто она такая. Удивительно, насколько многое из того, что мы есть, можно привязать к кровати, в которой мы просыпаемся утром, и удивительно, насколько хрупким это может быть.

Иногда Коралина забывала, кто она такая, когда мечтала об исследовании Арктики, тропических лесов Амазонки или самой темной Африки, и только после того, как кто-то похлопал ее по плечу или произнес ее имя, Коралина вернется из миллиона. миль отсюда, и все за доли секунды должны вспомнить, кто она такая, как ее зовут и что она вообще там была.

Теперь на ее лице было солнце, и она была Коралина Джонс. Да. А затем зеленый и розовый цвет комнаты, в которой она находилась, и шелест большой нарисованной бумажной бабочки, порхавшей и пробивающейся по потолку, подсказали ей, где она проснулась.

Она вылезла из кровати. Она решила, что днем ​​ей нельзя носить пижаму, халат и тапочки, даже если для этого нужно носить другую одежду Коралины. (Была ли другая Коралина? Нет, решила она. Была только она.) Однако в шкафу не было подходящей одежды. Они больше походили на одежду для переодевания или (подумала она) на ту одежду, которую она хотела бы повесить в своем собственном гардеробе дома: там был рваный костюм ведьмы; заплатанный костюм чучела; костюм воина будущего с мерцающими и мерцающими цифровыми огоньками; обтягивающее вечернее платье, покрытое перьями и зеркалами. Наконец, в ящике ящика она нашла пару черных джинсов, которые, казалось, были из бархата ночи, и серый свитер цвета густого дыма со слабыми и крошечными звездочками на ткани, которые мерцали.

Она натянула джинсы и свитер. Затем она надела ярко-оранжевые сапоги, которые нашла на дне шкафа.

Она вынула из кармана халата последнее яблоко, а затем из того же кармана камень с дырочкой.

Она положила камень в карман джинсов, и в голове у нее словно немного прояснилось. Как будто она вышла из какого-то тумана.

Она пошла на кухню, но там было пусто.

Тем не менее она была уверена, что в квартире кто-то есть. Она шла по коридору, пока не добралась до кабинета отца, и обнаружила, что он занят.

"Где другая мать?" - спросила она другого отца. Он сидел в кабинете за столом, который выглядел точно так же, как у ее отца, но он вообще ничего не делал, даже не читал садовые каталоги, как это делал ее собственный отец, когда он только делал вид, что работает.

«Вон», - сказал он ей. «Ремонт дверей. Есть проблемы с паразитами». Казалось, ему приятно было с кем поговорить.

- Вы имеете в виду крыс?

«Нет, крысы - наши друзья. Это другой, большой черный парень, с поднятым хвостом».

"Кот, ты имеешь в виду?"

«Это тот, - сказал другой ее отец.

Сегодня он меньше походил на ее настоящего отца. В его лице было что-то неясное - как хлебное тесто, которое начало подниматься, сглаживая неровности, трещины и впадины.

«В самом деле, я не должен разговаривать с тобой, когда ее нет», - сказал он. «Но не волнуйтесь. Она не будет часто уезжать. Я продемонстрирую вам наше нежное гостеприимство, так что вы даже не подумаете о том, чтобы когда-либо вернуться». Он закрыл рот и сложил руки на коленях.

"Так что мне теперь делать?" - спросила Коралина. Другой отец указал на свои губы. Тишина. «Если вы даже не станете со мной разговаривать, - сказала Коралина, - я пойду исследовать».

«Нет смысла», - сказал другой отец. "Нигде нет, кроме как здесь. Это все, что она сделала: дом, территория и люди в доме. Она сделала