Растоптаны тьмой статуи древние, лики забытые.
Холод ночной мечется ветром сквозь камни могильные.
Лунная твердь слепит сиянием, след освещая того,
Кто призвал смерть песней молитв диких волчьих стай.
Плотская блажь- дитя человеческой похоти,
Морем услад льется по землям порока.
Плотская блажь - растущее древо бесплодное.
Каменный страж у трона слепого экстаза.
Взгляд мертвеца - бездна пустынная, пламя погасшее.
Раб или царь, падалью ляжет, червями кишащею.
В царстве ночном вспыхнет агония хриплыми стонами.
Зыбким песком жизни нектар поглотив.
Траурный сон духов закованных, вонь источающих,
Скорбью рожден - дланью печали всепоглощающей.
Груды костей сложил на алтарь ты в храме безумия.
Скользких червей вскормил соком тлеющей плоти.
Плотская блажь - дитя человеческой похоти,
Морем услад разлилась по землям порока.
Плотская блажь- растущее древо бесплодное.
Грозный палач, поднявший свой ржавый топор.
Ancient statues are trampled by darkness, forgotten faces.
Night chill rushing about through the grave stones.
The moonlight is dazzling, a trace illuminating
Who called death by a song of prayers of wild wolf packs.
The carnal whim is a child of human lust,
Sea delight pours over the lands of vice.
Carnal whim - a growing tree barren.
Stone guard at the throne of blind ecstasy.
The man’s gaze is a deserted abyss, the flame is extinguished.
Slave or king, carrion will lie, swarming with worms.
In the kingdom of the night, agony breaks out with hoarse moans.
Swallowing the unstable sand of life, nectar is consumed.
The mourning dream of the spirits of chained, exuding stench,
Born of grief - a hand of sorrow all-consuming.
You have piled piles of bones on the altar in the temple of madness.
Slippery worms nourished with the juice of smoldering flesh.
Carnal whim is a child of human lust
Sea delight spilled over the lands of vice.
Carnal whim is a growing tree barren.
Terrible executioner who raised his rusty ax.
