Заебашиеся дети, их плохонькие стишки
Заигравшиеся в петтинг, над пропастью в драных скинни
Мы, пытавшиеся петь им, апостолы от тоски
В их словах весёлых бредим на пару с нелепым миром
Рвут собаки Актеона, рвут штампы прокуратур
За неправильные взгляды на мелочных, злых богов
А мы заставили свою комнатушку аппаратурой
Для того, чтоб рассказать, что являет собой любовь
Но заливают в мой заклепанный намертво ящик яд
Потому, что им не нравится, как я на них смотрю,
Но от боли лишь сильнее зелёным глаза горят,
И в темноте моей каюты прорезались стены трюма
И стало видно,
Что решетка давно уже без замка
Стало видно,
Что нет стражи, так просто - встань и открой
Половина жизни прожита в рабстве у старика,
Но теперь ты волен делать, что хочется, со второй
Fucking children, their bad poems
Played into Petming, over the abyss in the torn skinny
We, trying to sing them, are the apostles from longing
In their words cheerful we are delirious with a pair with the ridiculous world
Tear dogs of the acton, tearing the prosecutor's stamps
For the wrong glances at the petty, evil gods
And we made our room with equipment
In order to tell what love is
But pour into my stained box the poison box
Because they don't like how I look at them,
But only from pain only more green eyes burn,
And in the darkness of my cabin, the walls of the hold were cut through
And it became visible
That the grille has long been without a castle
It became visible
That there is no guard, so simple - get up and open
Half of their life has been living in slavery of the old man,
But now you are free to do what you want, from the second
