Под градом осколков и вихрем шрапнелей
Алые розы цветут на шинелях
В мрачных картинах угрюмого немца,
В груди у которого больше нет сердца.
Холодное море отпрянет брезгливо
От ног старика, и вернется приливом
Слушая песни угрюмого немца,
В груди у которого больше нет сердца.
Слезами и кровью картину рисую,
Но зрители слепы, все это впустую.
Они лишь кричат: «посмотри же на нас!»
И черными плачут провалами глаз.
Мой грифель чуть нервно картона коснется,
И черный след страха за ним остается,
Скрывая тень прошлого в резких морщинах
На лицах посмертно застывших в картинах.
Огнем тяжесть слов из себя выжигаю,
Железные крылья, расправив, взлетаю.
Фантомными волнами вдруг отзовется
И робко в груди моей сердце взорвется.
Слезами и кровью картину рисую,
Но зрители слепы, все это впустую.
Они лишь кричат: «посмотри же на нас!»
И черными плачут провалами глаз.
Under a hail of shards and a whirlwind of shrapnel
Scarlet roses bloom on overcoats
In the gloomy pictures of a gloomy German,
In a chest that no longer has a heart.
The cold sea will recoil in disgust
From the feet of the old man, and will return in tide
Listening to the songs of a gloomy German
In a chest that no longer has a heart.
I paint a picture with tears and blood
But the audience is blind, it's all for nothing.
They just shout: "Look at us!"
And they cry with black eyes.
My lead will touch the cardboard a little nervously,
And a black trace of fear remains behind him,
Hiding the shadow of the past in sharp lines
On the faces posthumously frozen in pictures.
I burn the weight of words out of myself with fire,
I spread my iron wings and take off.
Phantom waves will suddenly respond
And timidly in my chest my heart will explode.
I paint a picture with tears and blood
But the audience is blind, it's all for nothing.
They just shout: "Look at us!"
And they cry with black eyes.
