Текст песни Oxxximiron - Песенка Гремлена

Год назад я сидел на скамейке в общественном парке,
на углу Бектон и Баркин.
Думал, как из Англии выйти пешкою в дамки,
к верху иерархии:
я себе всё это накаркал.

Теперь меня слушают хипстеры, арт-богема:
«Ведь он из Лондона, где выставки, Портобелло».
Не понимая, что внутри строки наболело,
не понимая, что внутри смолит Карфагеном.

Жополизы, недруги, журналисты,
первые компромиссы, лэйблы-монополисты:
я лишний, будто новички на вакханалии.
У всех, кто повыше, воротнички накрахмалены.

Был самодел, самопал,
кто-то не захотел – сам отпал,
мы – в отель, вам – подвал,
но тут – чертополох,
тут если не успел, то подох,
там, где ты видишь успех,
я – подвох.

Ощущаю себя стариком,
хоть просыпаюсь со стояком.
Не спасет благодать ста икон
от сознания.
Комплексы съедают изнутри –
я зову это «комплексное питание».

От бетона из Лондона – на кавер «Билбордов»,
в клубе на Малой Бронной блюю под Ивана Дорна,
зависаю с бомондом,
засыпаю в уборных
под хлорофиллом, но чаще под хлороформом.

На десерт рвота с Хайнекен.
Боже, как же я себя люблю –
Отто Вейнингер.
Моя жизнь – это приключенья Незнайки:
наизнанку, будто шлюха в American Psycho.

Эстеты напридумывали терминов,
не зная, что выгуливали Цербера.
«Наконец-то русский рэп признали!» –
мне не похуй ли!?
Субкультура разрастается –
опухоль.

Подземка не принимает, и бог с ней,
эстрада напоминает клубок змей.
Я, как итог, злей,
все играют роли косплей:
моя трасса уже не слалом, а бобслей.

Перебираю тщетно аллегории,
меж тем, моя любовь ебётся с кем-то в Черногории.
Мне нужен врач, лучше на дом, и немедленно –
Хаус,
Дрэ,
Живаго,
Менгеле.

Я подарю свою шкуру кому по-нраву.
Цели, до которых дошел, не дают отраду.
С Е16, где на углу продают отраву,
Говорун – на левом плече,
Гамаюн – на правом.

Уже зовут большие дяди на пикник Афиши,
после меня там читает Влади – мы фит запишем.
И всё вокруг замечательно, но
убей меня, пока я не скурвился окончательно!

Я всегда начинаю самоуверенно,
но забиваю хуй и тону у самого берега.
Они жаждут подгона,
я всё решаю, кто я:
андеграунд или продажный гондон.

Дева не давала в жопу, говорила, принцип,
но это во мне убило принца, как Гаврило Принцип.
Мироздание дремлет,
но, кажется, дождь собирается,
очень приятно, гремлин.

A year ago I was sitting on a bench in a public park
at the corner of Beckton and Barkin.
I was thinking how to get out of England with a pawn to the king,
to the top of the hierarchy:
I made it all up to myself.

Now hipsters, art bohemia listen to me:
"He's from London, where the exhibitions are, Portobello."
Not understanding what ached inside the line,
not realizing that inside the resin with Carthage.

Licking, enemies, journalists,
first compromises, monopoly labels:
I'm superfluous, like newcomers to the orgy.
Everyone who is taller has starched collars.

Was homemade, self-made,
someone did not want to - he fell away,
we - to the hotel, you - the basement,
but here is a thistle,
here if you didn't have time, then died,
where you see success
I'm a trick.

I feel like an old man
though I wake up with a boner.
The grace of a hundred icons will not save
from consciousness.
Complexes are eaten from the inside -
I call this "complete nutrition".

From concrete from London to a cover of Billboards
in a club on Malaya Bronnaya I vomit under Ivan Dorn,
I hang out with the elite
falling asleep in the restrooms
under chlorophyll, but more often under chloroform.

For dessert, vomit with Heineken.
God, how I love myself -
Otto Weininger.
My life is the adventures of Dunno:
inside out like a whore in American Psycho.

Esthetes invented terms
not knowing that they were walking Cerberus.
"Finally, Russian rap was recognized!" -
don't I give a fuck !?
The subculture is growing -
tumor.

The subway does not accept, and God bless her,
the stage resembles a ball of snakes.
I, as a result, angry,
all play cosplay roles:
my track is no longer slalom, but bobsled.

I go over in vain allegories
meanwhile, my love is fucking with someone in Montenegro.
I need a doctor, better at home, and immediately -
House,
Drae,
Zhivago,
Mengele.

I will give my skin to anyone who likes it.
The goals that I have reached do not give joy.
From E16, where they sell poison on the corner,
Talker - on the left shoulder,
Gamayun is on the right.

The big uncles are already calling for Posters' picnic,
after me Vladi reads there - we will write the fit.
And everything is wonderful, but
kill me before i'm completely sick!

I always start off confidently
but I hammer my dick and drown at the very shore.
They crave a fit
I decide who I am:
underground or venal condom.

Virgo did not give in the ass, she said, the principle,
but it killed the prince in me, like Gavrilo Princip.
The universe slumbers
but it seems like it's going to rain
very nice gremlin.