Сегодня ночью капитан пришвартовал свой дирижабль к нашему карнизу,
Я вынес две бутылки для команды и немного табака,
Потом сгонял еще до винного ларька.
Как хорошо, - они пьют на верху а мы бухаем снизу.
Пр. Радио. Радио. Волнуется волна, а мы, пиздец, спокойны.
Радио. Радио. Приемнику хана, мы курим на балконе.
Он постарел за этот год и больше стал ворчать на невозможный ветер,
На то что всё вокруг уже давно не то, и все вокруг уже давно не так.
Я молча мну в кармане порванный госзнак.
Госзнаку как и мне, уже давно и ничего не светит.
Пр. Радио. Радио. Волнуется волна, а мы, пиздец, спокойны.
Радио. Радио. Приемнику хана, мы курим на балконе.
Tonight, the captain moored his airship to our eternity,
I made two bottles for the team and a little tobacco,
Then he drove back to the wine stall.
As well, - they drink at the top and we will buech the bottom.
Etc. Radio. Radio. Wave is worried, and we, pizdets, calm.
Radio. Radio. Hanna receiver, we smoke on the balcony.
He raised for this year and began to grumble more on the impossible wind,
That everything around has not been around for a long time, and everything around for a long time is not so.
I silently mnu in my pocket of a broken state discourt.
I am a good one for me, for a long time and nothing shines.
Etc. Radio. Radio. Wave is worried, and we, pizdets, calm.
Radio. Radio. Hanna receiver, we smoke on the balcony.
