They found James Ambrose dead in his cell,
A gaping gash in his arm had drained him down to hell.
No one knew for sure if Ambrose was his name.
They called him Yankee Sullivan in early days of fame.
He'd known the game of fisticuffs had always treated him right .
But no one knew the men who came and took his life that night
He'd spent some time in botany bay atoning for his sins.
He fought a bout with hammer lane and took a tainted win.
He was the hero of the Bowery, a prince of lawless times.
Then was battered by the butcherman in 1849.
He knew the game of fisticuffs, he knew the game of might.
But no one knew the men who came and took his life one night.
He knew the game of fisticuffs.
Lilly and McCoy were shy of a hundred and forty pounds.
In 1842 they went a hundred and eighteen rounds.
They begged McCoy to cash it in, he said that he would not.
Got up and fought one more round then died right on the spot.
He knew the game of fisticuffs, he knew the game of fight.
But no one knew the game would come and take his life that night
Они нашли Джеймс Амброуз мертвым в своей камере,
Зияющий рану в его руке истощил его в ад.
Никто не знал наверняка, был ли Амброуз его именем.
Они назвали его Янки Салливана в первые дни славы.
Он знал, что игра в кулачки всегда относилась к нему правильно.
Но никто не знал людей, которые пришли и покончили с ним в ту ночь
Он провел некоторое время в Ботани -Бэй, искупив свои грехи.
Он сразился с Хаммерским переулком и одержал испорченную победу.
Он был героем Бауэри, принца беззаконных времен.
Затем был избит мясником в 1849 году.
Он знал игру в кулачки, он знал игру в мозу.
Но никто не знал людей, которые пришли и покончили с ним одну ночь.
Он знал игру в кулачки.
Лилли и Маккой стеснялись сорок сорок фунтов.
В 1842 году они прошли сто восемнадцать раундов.
Они умоляли Маккоя обналичить это, он сказал, что не будет.
Встал и сразился еще один раунд, потом умер прямо на месте.
Он знал игру в кулачки, он знал игру в бой.
Но никто не знал, что игра придет и покончит с ним в ту ночь
