Как первый звонок,
Который сбивает с ног
Даже тех, кто лежал,
Даже тех, кто не думал бежать
Три тысячи лет.
Как первый патрон,
В который не верится испокон,
Который взрывает стаю ворон
И на крыле оставляет след.
Жизнь становится кинолентой,
Наспех собранной на коленке.
Режиссер утонул в комментах,
Включайте аплодисменты.
Я ненавижу февраль
И мне не хватит чернил,
Чтоб его пережить
Снова и снова
Я ненавижу февраль.
Февраль каждый день с утра,
Во мне ему не зажить.
Здесь снова зима,
Но этой зиме уже
Не сломать ни тебя, ни меня,
Ни того, кто влюблен
Или был любим.
А мы смеемся опять,
Хотя этот год считаем за пять,
И что-то ночами мешает спать,
Но мы спим.
Жизнь становится кинолентой:
Вокруг сплошные агенты,
Вокруг сплошная агенда,
Разучи меня читать ленту.
Я ненавижу февраль
И мне не хватит чернил,
И ему не зажить
Снова и снова
Я ненавижу февраль.
Февраль каждый день с утра
Несовместимый с жизнью.
Я ненавижу февраль,
Особенно по утрам
Несовместимый с жизнью.
Like the first call
Who knocks down
Even those who lay
Even those who did not think to run
Three thousand years.
Like the first cartridge
Which is not believed in time,
Which explodes a flock of raven
And on the wing leaves a mark.
Life becomes a film
Hastily assembled on the knee.
The director drowned in the comments
Turn on the applause.
I hate February
And I don't have enough ink
To survive it
Again and again
I hate February.
February every day in the morning
He does not live in me.
Winter here again
But this winter already
Not to break either you or me
Not the one who is in love
Or was loved.
And we laugh again
Although we count this year in five,
And something stops sleeping at night,
But we sleep.
Life becomes a film:
Around solid agents,
Around a continuous agent,
Learn me to read the tape.
I hate February
And I don't have enough ink
And he can't live
Again and again
I hate February.
February every day in the morning
Incompatible with life.
I hate February
Especially in the morning
Incompatible with life.
