We skipped a light fandango,
Turned cartwheels 'cross the floor.
I was feeling kind of seasick,
But the crowd called out for more.
The room was humming harder,
As the ceiling flew away.
When we called out for another drink,
The waiter brought a tray.
And so it was that later,
As the miller told his tale,
That her face at first just ghostly,
Turned a whiter shade of pale.
She said there is no reason,
And the truth is plain to see
That I wandered through my playing cards,
And would not let her be
One of sixteen vestal virgins
Who were leaving for the coast.
And although my eyes were open,
They might just as well have been closed.
And so it was later,
As the miller told his tale,
That her face at first just ghostly,
Turned a whiter shade of pale.
Мы пропустили легкое фанданго,
Повернули колесики поперек пола.
Я чувствовал морскую болезнь,
Но толпа призвала к большему.
В комнате гудело все сильнее,
Как потолок улетел.
Когда мы позвали еще выпить,
Официант принес поднос.
И так было потом,
Как мельник рассказал свою историю,
Что ее лицо сначала просто призрачно,
Стал белее оттенок бледного.
Она сказала, что нет причин,
И правда очевидна
Что я бродил по моим игральным картам,
И не позволил бы ей быть
Одна из шестнадцати весталок
Кто уезжал на побережье.
И хотя мои глаза были открыты,
С таким же успехом они могли быть закрыты.
И так было позже,
Как мельник рассказал свою историю,
Что ее лицо сначала просто призрачно,
Стал белее оттенок бледного.
