Текст песни The Agonist - Lullabies for the Dormant Mind - 6. Martyr Art

Awaken as from a tormented sleepwith eyes anxiously looking to creep beyond this twisted dementia displayed on the walls. Mysterious mindset and ink droplets fall. Muses take flight in an all out war. Shall I catch with open hand or let it fall and start again? Such words burn the skin.

So enter stage right mic, in hand. Before the micro-cosm, stand. Display my efforts, after all, don't expect them recognized. Hourly torture, chaos ignite! Beauty and art give a sign of life. But, as Balzac and Hardy profess, the martyr will burn for her canvas.

Elusive horizon, I'm not a threat. You see, I'm for some reason always on trial. Object of detestation, always on trial.

O, Solitude, with thee I dwell in our assiduous gated hell.

Trivial - this mind and spirit world. You can't compare their worth to what is real. At its best, all critics must confess this work can outlive death, so what is real because I can't describe half the shit I feel inside for your crimes. Targeting intent evicerating innocence.

(I swear I'm not a threat. Put down your defense)

Al I can do is watch in awe, feet raking the sand, hands bound by molten ire. As the broad guillotine blade sinks into the horizon, streams of burning gold burst forth frm ultramarine expansive veins and reach towards me, lending heat to the air as the Earth is sliced in half and the dividing line approaches.

For ever stand turned wonderland, for every sound turned song, for every song turned experience, for every hour drawn long.

Accablées de misère en déembre, les muses se baignent en flammes. Noyées dans l'ombre elles disparaissent, attenant le divin peintre de l'Univers, le Soleil

Проснувшись от мучительного сна с глазами, с тревогой ожидающими выползти за эту искаженную слабоумие на стенах. Таинственное мышление и капли чернил падают. Музы бегут во всеобщей войне. Должен ли я поймать открытой рукой или позволить ей упасть и начать снова? Такие слова обжигают кожу.

Так что входите в стадию правый микрофон, в руке. Перед микрокосмом стой. Покажите мои усилия, в конце концов, не ожидайте их признания. Почасовые пытки, хаос зажечь! Красота и искусство дают знак жизни. Но, как утверждают Бальзак и Харди, мученица сгорит за ее полотно.

Неуловимый горизонт, я не угроза. Видите ли, я по какой-то причине всегда на суде. Объект ненависти, всегда под судом.

О, Одиночество, с тобой я живу в нашем усердном огненном аду.

Тривиально - это разум и дух мира. Вы не можете сравнить их ценность с тем, что реально. В лучшем случае, все критики должны признать, что эта работа может пережить смерть, так что это реально, потому что я не могу описать половину того дерьма, которое я чувствую внутри за твои преступления. Таргетирование намерений, усложняющее невинность.

(Клянусь, я не угроза. Подави свою защиту)

Все, что я могу сделать, это смотреть в страхе, ноги сгребают песок, руки связаны переплавленным гневом. По мере того как широкий гильотинный клинок опускается в горизонт, потоки горящего золота вырываются из ультрамариновых обширных вен и достигают меня, передавая тепло воздуху, когда Земля разрезается пополам и приближается разделительная линия.

На веки стоящие чудеса, на каждую звучащую песню, на каждую звучащую опыт песню, на каждый час, затянутый.

Accablées de misère en déembre, les muses se bagentent in flammes. Noyées dans l'ombre elles disparaissent, внимательный участник «Дивин Пентр де Универ», le Soleil