amidst a swirling din of smoke and screaming
on the battlefield born reared on the teat of my dead mother war
hardened to stone through abuse mocked beaten and scorned
a bayonet severed umbilical cord
the wind sings its sweet lullaby through
a black and hollowed ribcage
I'm to die in battle divine with the flames as my grave
this realm of inhuman carnage
where the blood eternally rains
to my brothers who've fallen before me
I will walk with you again
This is my demented playground
the horizon is howling ablaze
a skeletal village illuminates the sky
as fire destroys their grains
with glee I rape and torture
my pleasure is inflicting pain
with a vigor unholy ill fight to my doom
till I've vanquished the Christian's gods ways
oh it must be such a different world
to which those on the outside exist
at least I know who loves me here
no delusions all weakness dismissed
an era of inhuman tragedy
to be ushered by my iron hand
the ovens bellowed to crematory highs
to dispose of the god fearing man
the wind sings its sweet lullaby through
a black and hollowed ribcage
I'm to die in battle divine with the flames as my grave
this realm of inhuman carnage
where the blood eternally rains
to my brothers who've fallen before me
I will walk with you again
среди кружащегося шума и крика
на поле битвы, рожденного в рамках моей мертвой материнской войны
Затвердел, чтобы камень сквозь злоупотребление насмехается избитыми и презираемыми
штык, отрезанный пуповином
Ветер поет свою сладкую колыбельную
черная и выдолбленная грудная клетка
Я должен умереть в божественном божественном божественном пламени, как моя могила
это царство бесчеловечной бойни
где кровь вечно дождь
Моим братьям, которые упали передо мной
Я снова пойду с тобой
Это моя безумная игровая площадка
Горизонт воет пылает
Скелетная деревня освещает небо
Поскольку огонь разрушает их зерна
С радостью и изнасилованием и пытками
Я рад причинять боль
с энергичной нечестивой борьбой с моей гибелью
Пока я не победил боги христианских богов
О, это должен быть такой другой мир
Для чего существуют те, кто снаружи
По крайней мере, я знаю, кто меня здесь любит
Никаких заблуждений вся слабость отклоняется
эпоха бесчеловечной трагедии
быть введенной моей железной рукой
печи, проревевшие максимумы крематорского
распоряжаться богом, опасаясь человека
Ветер поет свою сладкую колыбельную
черная и выдолбленная грудная клетка
Я должен умереть в божественном божественном божественном пламени, как моя могила
это царство бесчеловечной бойни
где кровь вечно дождь
Моим братьям, которые упали передо мной
Я снова пойду с тобой
