Нечего больше терять,
некому больше верить.
Над рекою нот поле,
в моей голове туман.
И мне остаётся обнять лишь себя самого,
и встретить на пороге рассвет.
Пока он льёт свой горький экран. (?)
Горе бешено пляшет, в истерике бьётся.
И кричит, и не может покоя найти.
Но никто не придёт, нет, никто не вернётся, (2)
никто никогда ни за что не простит.
И не смей напевать свою вечную.
Довольно, я устал, мне хватило сполна,
ты опять за своё, я опять покалечен.
Для тебя – Селена,
для меня - седина .
Но ты не дремлешь, не спишь,
ты всё пьёшь мою кровь.
Ты не слышишь меня,
нет, ты точно не слышишь.
С твоих песен порой люди прощаются с крышей
и, что хуже того, люди бросаются с крыш.
There is nothing more to lose,
no one else to trust.
Above the river the music field,
in my head fog.
And it remains a hug himself,
and meet at the threshold of the dawn.
While he pours his bitter screen. (?)
Woe is dancing wildly, hysterically beating.
And shouts and can not find rest.
But no one would come, no, no return, (2)
no one ever would never forgive.
And do not you dare to sing his eternal.
Rather, I was tired, I had the full,
you again for your, I again crippled.
For you - Selena
for me - gray.
But you do not doze, awake,
you all you drink my blood.
You do not hear me,
No, you just do not hear.
With your songs sometimes people say goodbye to the roof
and, worse, people rush to the roof.
