It's not just you.
We've all got blackened hearts.
We've all got saddened parts.
And they don't know this play,
they don't feel the bass.
No happy endings, no soothing chords,
more like a fist on the piano.
And I'm happy that we're always offbeat.
"...the best minds of my generation, destroyed by madness ... burning for a connection to the starry dynamo in the machinery of night."
They sleep while they count the days.
They fear the moment when they part their ways.
Heads in cement, knees to the ground.
They loathe the beast they've crowned.
"They broke their backs lifting moloch to heaven."
We are the sea and all its sickness,
just as blue and equally still.
Like the other sore lips that are swaying with us,
"we're all still ill."
Brothers, sisters, reap what you sow.
God is dead, we're alone.
The city's howl never felt so loud, but we're never quite mute.
Дело не только в тебе.
У всех нас почерневшие сердца.
У всех нас есть печальные стороны.
И они не знают этой пьесы,
они не чувствуют басов.
Ни хэппи-эндов, ни успокаивающих аккордов,
больше похоже на кулак на пианино.
И я счастлив, что мы всегда нестандартны.
«... лучшие умы моего поколения, уничтоженные безумием ... горящие желанием соединиться со звездным динамо в механизме ночи».
Они спят, пока считают дни.
Они боятся того момента, когда их пути разойдутся.
Головы в цементе, колени к земле.
Они ненавидят зверя, которого короновали.
«Они сломали себе спину, вознося молоха в небо».
Мы море и все его болезни,
такой же синий и такой же тихий.
Как и другие больные губы, которые качаются вместе с нами,
«мы все еще больны».
Братья, сестры, то, что сеете, пожните.
Бог мертв, мы одни.
Вой города никогда не был таким громким, но мы никогда не можем быть немыми.
