Текст песни Tihaya Sova - Antidepressanti

1.

Феназепам, больничный пол и кровать.
Ору дежурной сестре, что ты существуешь.
Санитары, укол, рубашка и спать.
Сквозь сон из окна слышу звук мокрых улиц.
Меня не удержат эти стены больниц.
Я сломаю барьеры из шприцов и таблеток.
Считаю на койке пролетающих птиц,
Заметных едва за скоплением веток.
Бегу по коридорам за сгорающей памятью.
Меня пытаются вытянуть назад за рукав.
Вырываюсь и падаю на кафельный пол
И подо мной растекается красный закат.
Ремни на белой рубашке облегают удавами,
Пролетают экспрессом эпизоды из прошлого.
Мелькают салюты, кислорода все меньше,
И я снова на койке лежу объебошенный.

То ли жив, то ли умер - потерялся в пространстве,
Эта комната стала горизонтом событий,
Ни сбежать, ни остаться, закрываю глаза
Жду еще одной порции живительной химии.
Из соседнего карцера доносятся шорохи,
Может, там тоже я или все это - фикция.
Стелазиновый запах советских матрацов,
Намекает, что это - огромная фрикция.
Я держусь за тебя как за палку утопленник,
Срываются пальцы с древесины сырой,
Логичный финал - через миг ты сломаешься,
А я на дно утащу твою частицу с собой.
Или снова звонок, построение в столовой,
Жрать бесцветные овощи для овощей.
Через белый туман после феназепама,
Найду твой силуэт среди столовых вещей.

Мне всегда говорили, что ты лишь отклонение,
Можно все вернуть в норму, не отставляй на потом.
Но ведь норма, по факту - это лишь суеверие,
Что одобрено массой, т.е. ее большинством.
И вообще, обнаружив в себе интроверта,
В лучшем случае тлеть в квартире пустой.
Все равно, что выбежать к офису НОДовцев
И торжественно крикнуть, что ты - голубой.

1,5 (х2):

Шкалик лекарства, санитары, дубинки.
Ядерный пепел, вместо мозгов.
Брожу каждый день по огромной больнице.
Громко шлю на хуй своих докторов.
Тревога, облавы, рубашки и карцер,
Что только не сделают эти уроды,
Терапия, лечение вечерними шоу,
Избавьте меня от этой свободы.

2.

Здравствуй, голубчик, уже принял таблетки?
Или снова все сныкал втихаря под подушку?
До сих пор не уверовал? Воюешь с системой?
По ночам все зовешь свою вайфу-лохушку?
Не волнуйся, дружок, мы вернем тебя обществу,
У нас много таких - долбоебы проблемные.
Как ты смотришь на слабый разряд в мозжечок?
Ну или посадим тебе на лицо Нику Ленину?
Пытаюсь спастись от амперного натиска,
Но дышать не дает огромная задница.
И самое страшное в этом абсурде,
Что жизнь за стеной мало чем отличается.
Кто-то носит халаты в старой местной больнице,
Выгоняет в химчистках лекарственный запах.
Другие напялили супримы и вансы
И роняют на улицах загнивающий Запад.

Кто же я среди них? Как найти свою варну?
Где мой хайповый шмот или белый халат?
Может я, как они, хочу быть автоматом
Всяким мамкиным модникам по лицам стрелять.
И я дальше качусь на скрипящей коляске,
Среди забытых окраин и панельных домов,
А может я до сих пор лежу связанный в карцере,
И все это - проделки моих докторов.
Помню путался раньше в мировой паутине,
А теперь, получаю по ебалу кадилом.
Выбор пусть невелик, но очень надежен:
Сидеть в родном "Чебурашке" под крокодилом.
То ли снафф, то ли какой-то ебучий арт-хаус,
Под нойзовый ост от строительной дрелли,
Закрываю глаза, накрываюсь подушкой,
Подрываюсь ужаленный в холодной постели.

Белая кружка и пять чайных пакетов,
Пытаюсь взбродриться от ночных приключений.
Ящик молчит и отключено радио.
Стараюсь не делать лишних телодвижений.
Вспоминаю высокую ограду больницы,
Запах серых дорог и сухие цветы.
Все же был один плюс в этом ебнутом сне:
...со мной была ты.

one.

Fenazepam, hospital floor and bed.
Handbook sister, that you exist.
Sanitary, injection, shirt and sleep.
Through the sleep from the window I hear the sound of wet streets.
I will not keep these walls of hospitals.
I break the barriers from syringes and tablets.
I consider the coach of flying birds,
Notable barely at the accumulation of branches.
Run on corridors for burning memory.
I'm trying to pull back for the sleeve.
I break out and fall on the tiled floor
And under me there is a red sunset.
Belts on a white shirt dress up with beats,
Pass express episodes from the past.
Flashes salutes, oxygen is less and less
And I'm on the bed again a sorrect.

Either alive, or died - lost in space,
This room has become the horizon of events,
Neither escape nor stay closing your eyes
Waiting for another portion of the lively chemistry.
From the neighboring karzer there are rustles,
Maybe there, too, I or all this is a fiction.
Steelzine smell of Soviet mattresses,
Hints that it is a huge friction.
I hold down for you as a drain stick,
Torn fingers with wood raw,
Logical finals - in a moment you will break,
And I will cut your particle to the bottom.
Or again the call, building in the dining room,
Sress out colorless vegetables for vegetables.
Through a white fog after a phenazepama
I will find your silhouette among canteens.

I always said that you are only a deviation,
You can return everything to normal, do not set back for later.
But after all, the norm, in fact, is only a superstition,
What is approved by the mass, i.e. With a majority.
And in general, finding introvert,
At best, smooth in the apartment.
I don't care what to run to the office of Nodovtsy
And solemnly shout that you are blue.

1.5 (x2):

Bathroom medicine, sanitary panels, batons.
Nuclear ash, instead of brains.
Broke every day in a huge hospital.
Loudly send the dick of his doctors.
Anxiety, cliffs, shirts and cake,
That just do not do these freaks,
Therapy, Treatment of evening shows,
Get rid of me from this freedom.

2

Hello, dove, have already accepted pills?
Or again all the dying sneezing under the pillow?
Still not believed? Walk to the system?
At night, all call your Wyfu-Lochushka?
Do not worry, my friend, we will refund you to society,
We have many such - Dolboeyoma problem.
How do you look at a weak discharge in the cerebellum?
Well, or put on your face to Nick Lenin?
I'm trying to escape from the ampere on
But it does not give a huge ass.
And the worst thing in this absurdity,
That life behind the wall is not much different.
Someone wears robes in the old local hospital,
Pows out the medicinal smell in dry cleaning.
Others hit the Supermen and Vansi
And they drop on the streets of a reducing West.

Who am I among them? How to find your Varna?
Where is my hayp sword or white robe?
Maybe I, how they, I want to be automatic
All sorts of Mamkina mods on persons shoot.
And I go further on a creaking stroller,
Among the forgotten pains and panel houses,
Or maybe I am still lying tied in Karzer,
And all this is the tricks of my doctors.
I remember confused earlier in the world cobweb,
And now, I get in the ebalu cadyl.
Let it be small, but very reliable:
Sit in the native "Cheburashka" under the crocodile.
Whether driving, whether some fucking art house,
Under a doomed Ost from construction drill,
I close my eyes, covering the pillow,
Bearing down in a cold bed.

White mug and five tea bags,
I'm trying to cuddle from night adventures.
The box is silent and disabled radio.
I try not to make extra televitations.
I remember the high fence of the hospital,
Smell of gray roads and dry flowers.
Still there was one plus in this fucking dream:
... I was with me.