В тот мрачный день, когда не останется в мире сострадания и крупицы доброты, будет вбит последний ржавый гвоздь в гроб с именем человеческий род.
Преступное бездействие, где так нужен рывок на помощь
Равнодушие к чужой беде, где участие столь необходимо.
Говорим на одном языке, но давно не слышим друг друга
Каждый прячется в своем мирке, подбирая удобные роли
Каждый прячется в своем мирке, только бы его не трогали
Ориентиры потеряны, семена сомнения посеяны
Ранее очевидное, скоро станет совсем забытым.
Плывя по течению жизни реки,
Закрывая глаза на боль и страхи других
Угасает готовность сочувствовать,
За ней исчезает человечности след, человеческий след.
Ориентиры потеряны, семена сомнения посеяны
Ранее очевидное, скоро станет совсем забытым.
Плывя по течению жизни реки, закрывая глаза на боль и страхи других
Угасает готовность сочувствовать, за ней исчезает человечности след, человеческий след.
On that gloomy day, when there will be no trace of kindness left in the world, the last rusty nail will be driven into the coffin with the name of the human race.
Criminal inaction, where a leap to help is so needed
Indifference to someone else's trouble, where participation is so necessary.
We speak the same language, but have not heard each other for a long time
Everyone hides in their own little world, choosing convenient roles
Everyone hides in their own little world, if only they would not touch him
Landmarks are lost, seeds of doubt are sown
The previously obvious will soon become completely forgotten.
Sailing with the life of the river
Closing our eyes to the pain and fears of others
Willingness to sympathize fades away
Behind her disappears a trace of humanity, a human trace.
Landmarks are lost, seeds of doubt are sown
The previously obvious will soon become completely forgotten.
Sailing with the river's life, closing my eyes to the pain and fears of others
The willingness to sympathize fades away, after it the trace of humanity, the human trace, disappears.
