Черною тушью, грязными кляксами
Мысли всё пишут чувствами вязкими.
Гулко-рассыпчато, остро и вяжуще,
Смута душевная, власть моя вянущая.
Во мне повзгорья, во мне неровности.
Немного вздорная я в осторожности,
Немного всклочная в молчании.
Я в замешательстве, но не в отчаянии.
Глаза к небу -
Чёрное, звёздное,
Не легкомысленно - мудро-серьёзное.
Клубится чувство во мне бессловесное,
Страхи срываются в пропасть отвесную.
Чудное древо меня скрывает,
Блики трепещут, тени играют.
Кривы узоры, мягки растушёвки -
В моей ладони линий нечёткость.
Выбора выбор, пустотно-наполненно,
Сохнут чернила, врачую изломанность.
Терпко-свободно, пугающе-сладостно,
Всё улеглось, мыслью не связана...
Были грозы, слезы, бури,
Были изломы, думала грубо.
И внутри себя терзала,
Но это было, важно, что стало:
Чисто-спокойно,
Сладко-волнительно,
Мудро и вольно
Уж позволительно.
Космоса вечность
В меня проникает.
Больше не сердится,
Боль пропадает.
Black ink, dirty blots
Thoughts are written with viscous feelings.
Boomy-crumbly, sharp and astringent,
Spiritual turmoil, my power is fading.
There are hills in me, there are unevenness in me.
I'm a little foolish and cautious
A little quarrelsome in silence.
I'm confused, but not desperate.
Eyes to the sky -
Black, starry,
Not frivolous - wise and serious.
A wordless feeling swirls inside me,
Fears fall into a sheer abyss.
A wonderful tree hides me,
The highlights flutter, the shadows play.
Crooked patterns, soft shading -
The lines in my palm are blurred.
Choice of choice, empty-filled,
The ink dries, I heal the brokenness.
Tartly-free, frighteningly sweet,
Everything has calmed down, I’m not connected by thoughts...
There were thunderstorms, tears, storms,
There were kinks, I thought rudely.
And I tormented myself inside,
But it was, what became important was:
Clean and calm
Sweet and exciting
Wise and free
It's permissible.
Space eternity
It penetrates me.
No longer angry
The pain disappears.
