Текст песни Д. ХАРМС - Рыцарь

Алексей Алексеевич Алексеев был настоящим рыцарем. Так, например, однажды, увидя из трамвая, как одна дама запнулась о тумбу и выронила из кошелки стеклянный колпак для настольной лампы, который тут же и разбился, Алексей Алексеевич, желая помочь этой даме, решил пожертвовать собой и, выскочив из трамвая на полном ходу, упал и раскроил себе о камень всю рожу. В другой раз, видя, как одна дама, перелезая через забор, зацепилась юбкой за гвоздь и застряла так, что, сидя верхом на заборе, не могла двинуться ни взад ни вперед, Алексей Алексеевич начал так волноваться, что от волнения выдавил себе языком два передних зуба. Одним словом, Алексей Алексеевич был самым настоящим рыцарем, да и не только по отношению к дамам. С небывалой легкостью Алексей Алексеевич мог пожертвовать своей жизнью за Веру, Царя и Отечество, что и доказал в 14-м году, в начале германской войны, с криком "За Родину!" выбросившись на улицу из окна третьего этажа. Каким-то чудом Алексей Алексеевич остался жив, отделавшись только несерьезными ушибами, и вскоре, как столь редкостно-ревностный патриот, был отослан на фронт.

На фронте Алексей Алексеевич отличался небывало возвышенными чувствами и всякий раз, когда произносил слова "стяг", "фанфара" или даже просто "эполеты", по лицу его бежала слеза умиления.

В 16-м году Алексей Алексеевич был ранен в чресла и удален с фронта.

Как инвалид I категории Алексей Алексеевич не служил и, пользуясь свободным временем, излагал на бумаге свои патриотические чувства.

Однажды, беседуя с Константином Лебедевым, Алексей Алексеевич сказал свою любимую фразу: "Я пострадал за Родину и разбил свои чресла, но существую силой убеждения своего заднего подсознания".

-- И дурак! -- сказал ему Константин Лебедев.-- Наивысшую услугу родине окажет только ЛИБЕРАЛ.

Почему-то эти слова глубоко запали в душу Алексея Алексеевича, и вот в 17-м году он уже называет себя "либералом, чреслами своими пострадавшим за отчизну".

Революцию Алексей Алексеевич воспринял с восторгом, несмотря даже на то, что был лишен пенсии. Некоторое время Константин Лебедев снабжал его тростниковым сахаром, шоколадом, консервированным салом и пшенной крупой. Но, когда Константин Лебедев вдруг неизвестно куда пропал, Алексею Алексеевичу пришлось выйти на улицу и просить подаяния. Сначала Алексей Алексеевич протягивал руку и говорил: "Подайте, Христа ради, чреслами своими пострадавшему за родину". Но это успеха не имело. Тогда Алексей Алексеевич заменил слово "родину" словом "революцию". Но и это успеха не имело. Тогда Алексей Алексеевич сочинил революционную песню и, завидя на улице человека, способного, по мнению Алексея Алексеевича, подать милостыню, делал шаг вперед и, гордо, с достоинством, откинув назад голову, начинал петь:

На баррикады

мы все пойдем!

За свободу

мы все покалечимся и умрем!

И лихо, по-польски притопнув каблуком Алексей Алексеевич протягивал шляпу и говорил: "Подайте милостыню, Христа ради". Это помогало, и Алексей Алексеевич редко оставался без пищи.

Все шло хорошо, но вот в 22-м году Алексей Алексеевич познакомился с неким Иваном Ивановичем Пузыревым, торговавшим на Сенном рынке подсолнечным маслом. Пузырев пригласил Алексея Алексеевича в кафе, угостил его настоящим кофеем и сам, чавкая пирожными, изложил какое-то сложное предприятие, из которого Алексей Алексеевич понял только, что и ему надо что-то делать, за что и будет получать от Пузырева ценнейшие продукты питания. Алексей Алексеевич согласился, и Пузырев тут же, в виде поощрения, передал ему под столом два цибика чая и пачку папирос "Раджа".

С этого дня Алексей Алексеевич каждое утро приходил на рынок к Пузыреву и, получив от него какие-то бумаги с кривыми подписями и бесчисленными печатями, брал саночки, если это происходило зимой, или, если это происходило летом, - тачку и отправлялся, по указанию Пузырева, по разным учреждениям, где, предъявив бумаги, по

Aleksey Alekseevich Alekseev was a real knight. So, for example, one day, seeing from the tram how a lady stumbled over a curbstone and dropped a glass cap for a table lamp from her purse, which immediately broke, Alexey Alekseevich, wanting to help this lady, decided to sacrifice himself and, jumping out of the tram in full walk, fell and cut his whole face on a stone. Another time, seeing how one lady, climbing over the fence, caught a nail with her skirt and got stuck so that, sitting astride the fence, she could not move back or forth, Alexey Alekseevich began to be so worried that out of excitement he squeezed out two anterior teeth. In short, Aleksey Alekseevich was a real knight, and not only in relation to the ladies. With unprecedented ease, Aleksei Alekseevich could sacrifice his life for Faith, Tsar and Fatherland, which he proved in 1914, at the beginning of the German war, with a cry "For the Motherland!" throwing myself into the street from the third floor window. By some miracle, Aleksey Alekseevich survived, having escaped with only minor bruises, and soon, as such a rare zealous patriot, was sent to the front.

At the front, Aleksey Alekseevich was distinguished by unprecedentedly exalted feelings, and whenever he uttered the words "banner", "fanfare" or even simply "epaulettes", a tear of emotion ran down his face.

In the 16th year, Aleksey Alekseevich was wounded in the loins and removed from the front.

As an invalid of the 1st category, Aleksey Alekseevich did not serve and, using his free time, he expounded his patriotic feelings on paper.

Once, talking with Konstantin Lebedev, Alexei Alekseevich said his favorite phrase: "I suffered for the Motherland and broke my loins, but I exist by the force of persuasion of my rear subconscious."

- And a fool! - Konstantin Lebedev told him. - Only LIBERAL will render the highest service to the motherland.

For some reason, these words deeply sunk into the soul of Aleksei Alekseevich, and in 1917 he already calls himself "a liberal who suffered for his homeland with his loins."

Alexey Alekseevich took the revolution with enthusiasm, even though he was deprived of his pension. For some time Konstantin Lebedev supplied him with cane sugar, chocolate, canned bacon and millet groats. But when Konstantin Lebedev suddenly disappeared into no one knows where, Alexei Alekseevich had to go out into the street and beg for alms. First, Aleksey Alekseevich held out his hand and said: "Give, for Christ's sake, with your loins to the victim for the homeland." But this was not successful. Then Aleksey Alekseevich replaced the word "homeland" with the word "revolution". But this was not successful either. Then Aleksei Alekseevich composed a revolutionary song and, seeing on the street a person who, in Aleksei Alekseevich's opinion, was capable of giving alms, he took a step forward and, proudly, with dignity, throwing his head back, began to sing:

To the barricades

we'll all go!

For freedom

we will all maim and die!

And dashingly, stamping his heel in Polish, Alexei Alekseevich held out his hat and said: "Give alms, for Christ's sake." This helped, and Alexey Alekseevich was rarely left without food.

Everything went well, but in 1922 Aleksey Alekseevich met a certain Ivan Ivanovich Puzyrev, who traded sunflower oil on the Haymarket. Puzyrev invited Aleksei Alekseevich to a cafe, treated him to real coffee and, while munching on cakes, set out some complex undertaking, from which Aleksey Alekseevich only understood that he also needed to do something, for which he would receive the most valuable food products from Puzyrev ... Aleksey Alekseevich agreed, and Puzyrev immediately, as an encouragement, handed him two cibics of tea and a packet of Raja cigarettes under the table.

From that day on, Alexei Alekseevich came to the market to Puzyrev every morning and, having received from him some papers with crooked signatures and countless seals, he took a sleigh if it happened in winter, or, if it happened in summer, a wheelbarrow and set off, as directed Puzyrev, in various institutions, where, having presented papers, according to