Одно на двоих шоколадное утро
Тянули из синей фаянсовой кружки
И грели ладони, сонливость и губы
Горячим оазисом в будничных рюшках.
За шторами пасмурно-зябких туманов
Делились на капли, сплетаясь в едином
Глотке забродившего сока агавы.
Мы – целое (больше, чем две половины).
Одна на двоих неприкрытая нежность,
Напрягшая алость свою до предела
Под шёпотом ласк, постигающих свежесть
Родного, по-новому близкого тела,
Узнавшего меру своей несвободы
По складкам на простыни снов откровенных,
Под сливочной тяжестью гулкого свода,
Нависшей предвестником белого плена.
Один на двоих серо-заспанный город,
Шпионящий в окна порывистым ветром,
Листвой, заржавевшей в руках непогоды,
И хмурым, в дождливых подтёках, приветом.
Мы жадность тепла своего разделяли
Сложением, но не искали ответа.
Взаимный раёк в шерстяном одеяле,
Накрытый во имя спокойствия пледом.
Закрыв партитуру древнейших желаний
На перепутанных нотах пророчества
Мы двигаем тело рывками-толчками,
Обняв одиночеством одиночество.
One on two chocolate morning
Pulled from blue faience mug
And Greed Palm, drowsiness and lips
Hot oasis on everyday ryshki.
Behind the curtains of overcast-chilk fogs
Shared on the drops, gossy in one
The throat of the focused Juice of Agava.
We are a whole (more than two halves).
One for two uncomplicated tenderness,
Strain allity of its limit
Under whisper Assistant, comprehending freshness
Native, in a new close body,
I learned to measure my non-free
On folds on the sheets of dreams of frank,
Under the creamy weight of a spree
Answered the harbinger of white captivity.
One for two gray-sleeved city
Spying in the windows of a gusty wind,
Foliage, rusted in the hands of bad weather,
And gloomy, in rainy impressions, greetings.
We are the greed of the heat of your shared
Addiction, but did not look for an answer.
Mutual raw in a woolen blanket,
Cover in the name of calm plaid.
Closing the partition of the oldest desires
On the confused notes of prophecy
We move the body with jerks,
Hugging loneliness loneliness.
