© Полина Стрелкова
vk.com/stihi_rukami
В теплой комнате задыхаются все цветы -
черная музыка то ли гудит, то ли пилит.
Вижу в ней лекарство от собственной слепоты:
посмотри - вот под этой октавой, под ней, не мы ли?
Льдовым облаком, мутным, белым облитый сад,
голоса глухие, лгущие, бесполезные...
Мои мысли станут болезненной лепкой лица,
сетью судорог, мелких складочек и порезов.
Мне клялись покоем заброшенный кинозал
и изъеденные ржавым ртом железные буквы.
Обходи стороной места, где меня узнал,
где воздух клевал нами выпущенный из рук дым.
Февраль корчится двадцать шестым, шумно дыша.
Я роняю руки в следы моих уходящих.
Эти вмятины греть и в беззвучии разрушать.
Снег податливо кривится кожицею хрустящей.
До того живые, что хочется - к горлу нож
и свистеть красным хрипом над стихшими их шагами.
Эта музыка скоро заканчивается, похоже.
Посмотри - а написано кем, не нами?
(22 марта 2013)
© Polina Strelkova
vk.com/stihi_rukami
In a warm room all the flowers choke -
black music is either buzzing or sawing.
I see in her a cure for my own blindness:
look - here under this octave, under it, aren't we?
An icy cloud, a muddy, white drenched garden,
voices are deaf, lying, useless ...
My thoughts will become a painful modeling of the face,
a network of seizures, small folds and cuts.
An abandoned cinema swore peace to me
and iron letters corroded by a rusty mouth.
Go around the place where he recognized me
where the air pecked the smoke released from our hands.
February writhes twenty-sixth, breathing noisily.
I drop my hands in the footsteps of my departing.
Warm these dents and destroy them in soundlessness.
Snow supplely twists crunchy peel.
So alive that you want - a knife to the throat
and whistle in red grunt over their stubborn steps.
This music is ending soon, it seems.
Look - is it written by someone, not by us?
(March 22, 2013)
