Она заставляла меня петь
А я заставлял её верить и ждать
Я жаждал войны она ждала смерть
Прощаясь когда уходила спать
А утро дарило ей новую пытку
Попытку ещё раз начать всё с начала
И солнце кричало: "Банзай!" и вручало
Окна поздравительную открытку
Я помню дыханье с кровавой росою
Глаза на бумаге с прошеньем прощенья
Сраженье за право уйти за тобою
И в этой попытке своё пораженье
Я помню твой лоб остудил мои губы
Тогда мне ещё было внове прощаться
Седой капитан прородитель Иуды
Сказал быть готовой ей не возвращаться
Обидно и больно когда замечаешь
Как старость торгуется с щедрою смертью
Тогда ты сказала что ты не жалеешь
И вот уже год как ты не стареешь
И вот уже дважды оплакано лето
И третий стежок вьют лиловые нитки
Четвёртый раз падает решкой монета
И я пропиваю шальные остатки
Покоя за кайф твоего упокоя
Здоровья за здравия девственных духом
Остатки тепла постлюбовного зноя
Мир прахом да будет прощённым твердь пухом
И проданы годы до четверти века
И липнут стихи по пол строчки на строфы
И сомкнуты веки прошедшего века
И каждым днём дальше вершина Голгофы
She made me sing
And I made her believe and wait
I longed for war, she was waiting for death
Saying goodbye when she left to sleep
And morning gave her a new torture
An attempt to start everything again from the beginning
And the sun shouted: "Banzai!" And handed it
Windows congratulatory card
I remember breathing with a bloody dew
Eyes on paper with a lasting
Fighting for the right to leave for you
And in this attempt his defeat
I remember your forehead cool my lips
Then I still had to say goodbye
Gray captain Judas
Said to be prepared not to return to her
It's a shame and painful when you notice
How old age is trading with a generous death
Then you said that you are not sorry
And for a year now you haven't been old
And now the summer is mourned twice
And the third stitch is pouring lilac threads
The fourth time falls by the wagon coin
And I drink crazy remnants
Peace for your kick
Health for the health of virgins in spirit
Residual heat of post -love heat
The world to dust will be forgiven the firmament
And sold years up to a quarter century
And stick poems on the floor of the line on stanzas
And the eyelids of the past century are closed
And every day further the top of Calvary
