(сл. Натальи Зиновьевой)
Здесь скучно. И солнечно. И постоянно.
И мягкие травы — не давит в ребро.
Здесь ровно. Не горы, а так: где поляны,
где вод говорливых блестит серебро.
Ни крика. Ни стона. Ни рваного мяса.
Здесь зайцы гуляют в обнимку со львом.
Что речи, что песни. Что тога, что ряса.
Что лужа, что море. Что небо, что дом.
Где ступишь, там место. Никто не заметит.
Зови — не ответят. Умри — не поймут.
Здесь любят, и знают. Не ценят, не метят:
без цен и без меток спокойно живут.
Здесь можно не помнить — и лучше, пожалуй.
А если что надо, так просто возьми.
И пчёлы не жалят — целуются жалом.
Кто тихо посмотрит, того обними.
Никто не обяжет. Никто не одолжит.
Никто не простится. Никто не простит.
Здесь нет, кто помягче, и нет, кто построже,
и нет, кто иначе. Лишь речка блестит.
И травы по пояс. Поляны, поляны.
Здесь странное место. Полно соловьёв.
Здесь скучно. И солнечно. И постоянно.
Я здесь побывал. И ушёл. Не моё.
(sl. Natalia Zinov'eva)
It's boring here. And sunny. And constantly.
And the soft grass - no pressure in the ribs.
Here, exactly. Not mountains, and where the clearing,
where water talkative shiny silver.
No screaming. Not a groan. Neither the torn flesh.
There hares walk arm in arm with the lion.
What speech that song. What toga that cassock.
With a pool, the sea. With the sky the house.
Where stupa place there. No one will notice.
Call - do not respond. Die - do not understand.
Here love and know. They do not appreciate, do not mark:
no price tags and no live peacefully.
You can not remember - and it is better, perhaps.
And if that is necessary, so just take it.
And the bees do not sting - kiss the sting.
Who quiet look, to embrace.
No one will oblige. No one will lend.
No one is forgiven. No one will forgive.
There is no one who is softer and there is no one who is stricter,
and asked who otherwise. Only the river shines.
And the grass on the belt. Fields, field.
Here a strange place. Fully nightingales.
It's boring here. And sunny. And constantly.
I've been here. And left. Not mine.
