...Когда привычка ступать на грабли в крови, как мысли о суициде -
Держусь за ветер, не отпуская. Держусь за осень. Держусь за Питер.
За вечный Питер, пропахший пеной Невы, за шепот осенних юбок,
Держусь за арки его, за стены - хватаю воздух его, как губы
легко и жадно, тепло и влажно, как любят женщин - до грубых истин.
Держусь за Питер до боли в пальцах. Держусь за Питер.
Мечтаю быть с ним.
...Когда до хруста сжимает ребра и в списках близких имен - пробелы,
Не за могилы.Не за иконы - держусь за солнце.Держусь за небо.
За то, что глубже и шире моря, за то, что крепче, чем парус алый.
Держусь за фото, где нас с ней двое. За первый крик мой. За имя мамы.
...Когда последний рубеж невидим и в перспективе ни сил,ни воли -
Молюсь за маму. Держусь за Питер.
И верю в дружеское "не-ной-бля".
... When the habit of stepping on a rake in the blood, like thoughts of suicide -
Holding on to the wind without letting go I hold on to the fall. Holding on to Peter.
For the eternal Peter, smelling of Neva foam, for the whisper of autumn skirts,
I hold on to his arches, on the walls - I grab his air like lips
easy and greedy, warm and humid, as women love - to gross truths.
Holding on to Peter to the pain in his fingers. Holding on to Peter.
I dream of being with him.
... When it compresses edges to the crunch and in the lists of close names - spaces,
Not for graves. Not for icons - I hold on to the sun. I hold on to the sky.
For being deeper and wider than the sea, for being stronger than a red sail.
I hold on to the photo where the two of us are. For my first cry. For mom’s name.
... when the last frontier is invisible and in the long run neither strength nor will -
I pray for mom. Holding on to Peter.
And I believe in a friendly "no-no-fuck".
