Текст песни Детско-юношеский хор преп. Иоанна Дамаскина - Видение Дивеевской старицы

Зимняя ночь и трескучий мороз на дворе; Ели и сосны безмолвно стоят в серебре. Тихо, безлюдно, ни звука не слышно кругом; Бор вековой позабылся таинственным сном, В сизом тумане над белой поляной одна Робко, как призрак скользит золотая луна; Блещет огнями на рыхлых алмазных снегах, Ярко играя на скитских червонных крестах Мирно обитель в сугробах навеянных спит, Только вдали огонек одинокий блестит. В келье сосновой, окутанной трепетной мглой, Жарко лампада горит пред Иконой Святой. Пламя, мерцая, то гаснет, то, вспыхнув, дрожит; Старица Ксенья на Образ с любовью глядит. Катятся слезы из стареньких, слепеньких глаз; Шепчут уста: "О, Господь, заступись Ты за нас! Гибнет Россия; крамола по царству растет; Мутит нечистый простой православный народ. Кровь обагрила родные леса и поля, Плачет и стонет кормилица наша земля. Сжалься, Спаситель, над темной безумной страной: Души смири, распаленные долгой войной, Русь Православная гибнет, на радость врагам; Сжалься, Господь, не карай нас по нашим грехам. Боже великий, создавший и твердь и моря, К нам снизойди и верни нам родного Царя!.." Зимняя ночь и трескучий мороз на дворе; Ели и сосны безмолвно стоят в серебре. Тихо, безлюдно, ни звука не слышно кругом; Бор вековой позабылся таинственным сном. Жарко лампада горит пред Иконой Святой; Старица смотрит - и видит Христа пред собой: Скорбные очи с любовью глядят на нее, Словно хотят успокоить, утешить ее. Нежно сказать: "Не печалься, убогая дщерь, Духом не падай, надейся, молися и верь". Робко лампада, мерцая, во мраке, горит; Старица скорбно во мглу, в безнадежность глядит. Смотрит - и видит, молитву честную творя, Рядом с Христом Самого Страстотерпца Царя. Лик Его скорбен, печаль на державном Лице; Вместо короны стоит Он в терновом венце; Капли кровавые тихо спадают с чела;, Дума глубокая в складках бровей залегла. Смотрит отшельница, смотрит, и чудится ей - В Облик единый сливаются в бездне теней Образ Господень и Образ Страдальца-Царя... Молится Ксенья, смиренною верой горя: "Боже великий, единый, безгрешный, святой, Сущность виденья рабе бесталанной открой; Ум просветли, чтоб могла я душою понять Воли Твоей недоступную мне благодать!"... Зимняя ночь и трескучий мороз на дворе; Ели и сосны безмолвно стоят в серебре. Тихо, безлюдно, ни звука не слышно кругом; Бор вековой позабылся таинственным сном. Жарко лампада пред образом Спаса горит; Старица Ксенья во мглу, в беспредельность глядит. Видит она - лучезарный, нездешний чертог; В храмине стол установлен, стоит поперек; Яства и чаши для званых рядами стоят; Вместе с Иисусом Двенадцать за брашной сидят, И за столом, ближе всех, одесную Его Видит она Николая, Царя своего. Кроток и светел Его торжествующий Лик, Будто Он счастье желанное сердцем постиг, Будто открылись Его светозарным очам Тайны, незримые нашим греховным глазам. Блещет в алмазах Его драгоценный венец; С плеч ниспадает порфиры червленый багрец; Светел, как солнце, державный, ликующий взор; Ясен, безбрежен, как неба лазурный простор. Падают слезы из стареньких, слепеньких глаз: "Батюшка Царь, помолись Ты, Кормилец, за нас!" Шепчет старушка, и тихо разверзлись уста; Слышится слово, Заветное слово Христа: "Дщерь, не печалься; Царя твоего возлюбя, Первым поставлю я в Царстве Святых у Себя!" Зимняя ночь и трескучий мороз на дворе; Ели и сосны безмолвно стоят в серебре. Тихо, безлюдно, ни звука не слышно кругом; Бор вековой позабылся таинственным сном.

Winter night and bitter cold in the yard; Spruce and pine stand silently in silver. Quiet, deserted, not a sound heard around; Bor century of forgetting the mysterious sleeping in sizom mist clearing over white one timidly, like a ghost gliding golden moon; Shine lights on loose diamond snow, bright playing on sketes Hearts crosses Peacefully abode in snowdrifts inspired sleeps away Only a lone light shines. In the cell of pine, shrouded in mist trembling, hot lamp is lit before the icons of saints. The flame flickered, then go out, then, blushing, trembling; Bayou Xenia on image looking lovingly. Tears rolling from the old times, slepenkih eyes; Whispering lips: "Oh, Lord, who took you for us is perishing Russia; for the kingdom of sedition grows; muddying unclean simple Orthodox people Blood stained with native forests and fields, cries and moans nurse our land have mercy, Savior, over the dark crazy country:.. soul humbled raspalennye long war, Orthodox Russia dies, to the delight of the enemies, have mercy, Lord, do not punish us for our sins, God, the great, and created the firmament and the sea, Deign to us and bring us to the mother of the King .. "Winter and night.! bitter cold in the yard; Spruce and pine stand silently in silver. Quiet, deserted, not a sound heard around; Bor century of forgetting mysterious dream. Hot lamp is lit before the icon of the Holy; Bayou looks - and sees Christ before him: Sorrowful eyes looking lovingly at her, as if want to soothe, to comfort her. Gently say: "Do not be sad, miserable daughter, Spirit does not fall, hope, molisya and believe." Timidly lamp, flickering in the darkness, lit; Bayou mournfully into darkness, hopelessness looks. Looks - and sees prayer creating a fair, next to Christ Himself Passion-King. Lick their sorrow, sadness on Reigning Person; Instead, he should crown a crown of thorns; Drops of blood falling down softly on the face ;, think deeply in the folds of the eyebrows lain down. Looks recluse, watching, and fancies her - in the guise of a single merge into the abyss of shadow image of the Lord and the image of the Sufferer-King prays ... Xenia, humble faith grief: "God the great, united, sinless, holy essence of the vision slave open mediocre; mind enlightened, so that I could understand the soul of Thy Will inaccessible to me the grace "... Winter night and bitter cold in the yard!; Spruce and pine stand silently in silver. Quiet, deserted, not a sound heard around; Bor century of forgetting mysterious dream. Hot lamp is lit before the image Spas; Bayou Xenia into darkness, staring into infinity. She sees - the radiant, unearthly chamber; In houses table is worth across; Dishes and bowls for dinner series are; Twelve with Jesus for brashnoy sit, and a table, the closest, at His right hand, she knows Nicholas, their King. Gentle and bright with his triumphant face that he understood the happiness heart desires, as if opened his luminous eyes of Secrets, invisible to our sinful eyes. Shine in diamonds His precious crown; With shoulders falls scarlet purple scarlet; Bright as the sun, sovereign, triumphant eyes; Clear, bezbrezhen as the azure expanse of the sky. Tears are falling from the old times, slepenkih eyes: "Father King, pray You, benefactor, for us!" Whispers the old lady, and silently mouth is enlarged; Hear the word magic word of Christ: "Daughter, do not be sad, your loved the King, first I will set in the kingdom of the Saints in Himself!" Winter night and bitter cold in the yard; Spruce and pine stand silently in silver. Quiet, deserted, not a sound heard around; Bor century of forgetting mysterious dream.