Я боюсь открыть лицо перед тобой, балласт становится кольцом логическим для нас.
Тревожные черты со мной.
Но ты, мой праздник, мой судья, приносишь боль пустых волнений и ненужность бытия.
И только жест, последний как арест, как выстрел воробья.
Я, тобою дорожа, уже давно хожу по лезвию ножа,
В объятьях темноты готова умереть с тобой.
Но ты, мой омут, мой Париж, не для меня построил город, не ко мне туда спешишь.
И только рта глухая немота, как звон железных крыш.
Мы разлучены навек теплом твоих ресниц, мой любимый человек.
Печальные кроты уводят в темноту меня.
Но ты, мой ветренный пират, не знаешь ты, в чем для меня твой гордый профиль виноват.
И только взгляд последний твой, как в петлю головой.
I'm afraid to open a face before you, the ballast becomes a rings logical for us.
Anxious features with me.
But you, my holiday, my judge, bring the pain of empty unrest and the unnecessaryness of being.
And only the gesture, the last as an arrest, like a shot of a sparrow.
I, to you, more expensive, I have long been walking on the knife blade,
In the arms of darkness is ready to die with you.
But you, my pool, my Paris, did not build a city for me, do not hurry to me there.
And only the mouth is deaf notch, like the ringing of iron roofs.
We are separated forever with the warmth of your eyelashes, my favorite person.
Sad krota will lead to the darkness of me.
But you, my windy pirate, do not know what your proud profile is guilty for me.
And only your look is your last, like a head in a loop.
