мучительно вскрывается лёд на Оби
сшибаются лбами, лезут друг на друга льдины.
как всякое в голове (ох мозги мне да не еби!)
так идёт с Речного вокзала и думает Дима.
после тех дней зверских ледяных,
в год лбов бессмысленно окровавленных,
будет, будет месяц чёрной воды, воды -
всё хорошее в адских муках на свет явлено.
чуешь как свежо и пахнет сладкой гнилью,
обжигает грудь, как перцовый пластырь.
осень, падла, поддевала на вилы,
декабрь обувал в белые ласты.
там и находится ночи настоящий край,
граница пограничных состояний царства.
глаза свои влажные рукавом вытирай -
то не слёзы, а аптечное лекарство.
мучительно вскрывается лёд на Оби.
в башке всё трещит и ломается, как обские льдины.
но надо думать о светлом. например, о любви.
и хрустит под ногой бутылёк от гликодина.
the ice on the Ob is painfully revealed
bump together foreheads, climb ice floes on each other.
like everyone else in my head (oh brains to me, but not fuck!)
So it goes from the River Station and Dima thinks.
after those days of brutal ice
in the year of foreheads senselessly bloodied
there will be a month of black water, water -
all good things in hellish torment are revealed.
you feel how fresh and smells like sweet rot
burns the chest like a pepper patch.
autumn, bastard, pooled on a pitchfork,
December shoes in white flippers.
there is a real land there at night,
the border of the border states of the kingdom.
wipe your wet eyes with your sleeve -
it’s not tears, but a pharmaceutical drug.
painfully breaking ice on the Ob.
everything in the head crackles and breaks like Ob ice floes.
but you have to think about light. for example, about love.
and crunches under the foot of the bottle of glycodine.
