Я писал не письмо,
а Исповедь.
Тёр глаза.
Выходил из квартиры.
Лестницы сторожил.
Я хотел рассказать о том,
что уже не знал.
Я хотел рассказать о том,
как уже не жил.
Я писал не письмо,
а Исповедь.
Видел Бог –
как латал безуспешно дыры
и резал жгут.
Провожал потускневшим взглядом
трамвай в депо.
Из пакета ночами сыпал на стол
кунжут.
Как сидел на холодной кухне.
Читал стихи.
Привыкал в пустоте июльской жары
болеть.
И ловил предзакатный парус
на объектив.
Я любил этот мир.
Я жаждал в него смотреть.
И писал не письмо,
а Исповедь.
Верил в то,
что Любовь превратилась в бусы из бирюзы.
Но крошило Июнь небесное долото.
И надежды на счастье лопались,
как пузырь.
Я стоял и смотрел на звёзды.
Я ел пломбир.
Наблюдал, как соседский пёс на кусты
рычит.
Вычислял, кто на Евро титульный
бомбардир.
Вспоминал сладкий вкус
варенья из алычи.
Я писал не письмо,
а Исповедь.
Пять недель.
И, как маятник, мельтешил
от стены к стене.
Мои мысли покрыла плотным налетом
цвель.
Я – как ценный листок – терял
и терял в цене.
Я не мог говорить молитв
и не знал псалтырь.
Вкус надежды во рту подобен был
миндалю.
Я лелеял внутри себя бесконечный
стыд.
Я люблю тебя.
Я люблю тебя.
Я люблю.
I wrote not a letter,
A confession.
Cover eye.
Left the apartment.
Stairs Straighhed.
I wanted to talk about
What no longer knew.
I wanted to talk about
How no longer lived.
I wrote not a letter,
A confession.
Saw God -
How Latal is unsuccessfully hole
And cut the harness.
Accompanied the faded look
Tram in the depot.
From the package at night raked on the table
sesame.
How sat in the cold kitchen.
Read poems.
Got used to the emptiness of the July heat
be sick.
And caught pre-ordered sail
on the lens.
I loved this world.
I longed to look at him.
And wrote not a letter,
A confession.
Believed
What love turned into beads from turquoise.
But crumbled June heavenly chisel.
And the hope of happiness was bursting,
as a bubble.
I stood and looked at the stars.
I ate a seal.
I watched the neighbor's dog on the bushes
Rug.
Calculated who on the euro title
bombardier.
Remembered sweet taste
Jam from Alychi.
I wrote not a letter,
A confession.
Five weeks.
And, like a pendulum, flashed
From the wall to the wall.
My thoughts covered with a dense raid
Flower.
I - as a valuable leaf - lost
And lost in price.
I could not talk prayers
And did not know the psalrty.
The taste of hope in the mouth was similar
almond.
I cherished in myself endless
shame.
I love you.
I love you.
I like.
