Текст песни Джио Россо - Бог едет в маршрутке

Бог едет в маршрутке, больной и угрюмый, потертая куртка и вязаный шарф. В нем сотни сомнений и пять лишних рюмок. На карте - еще десять дней ни гроша. В замерзшее небо врезаются кроны облезлых деревьев, на улицах грязь. В далекой стране цветут анемоны, хорошие люди и честная власть.
Бог шаг ускоряет, идя мимо церкви - опять побирушки, калеки, трэшак. Собака голодная, (бросил наверно, ее на помойке какой-то мудак). И что-то глаза раздражающе щиплет, а в глотке тяжелый и вяжущий ком. ''Ты мог бы помочь'' - голос совести сипнет. ''Дать бедным на хлеб, псу найти новый дом.'' Но Бог продолжает шагать без оглядки: ''у всех жизнь тяжелая, это злой рок. Им небо поможет, все будет в порядке. А что я могу? Ведь я вовсе не Бог.''

Бог хочет уехать в страну анемонов, он копит усердно и учит язык. Под домом его расцветают пионы, но Богу, конечно, нет дела до них. Газеты кричат о войне неизбежной, горит революции пламенный стяг. Сезоны привычно меняют одежду. Бог думает: ''все что творится - пустяк.'' Все больше бездомных, все меньше довольных. Все чаще от боли сжимает виски. Бог шепчет устало: ''ну, хватит, довольно. Ведь мне все равно никого не спасти.''
Бог вовсе не сволочь, он жаждет покоя, как каждый, живущий в потоке веков. Он просто не знает, (и в этом-то горе), что каждый, рожденный на свете - есть Бог.

*
Бог вертит в руке самокрутку сырую, разбитые губы царапает дождь. Свистят за поселком снаряды и пули. По телу - знакомая злобная дрожь. Страна анемонов и красных деревьев лежит под ногами, разбитая в прах. Здесь все одинаковы - немцы, евреи, нет разницы в расах, есть глупость в умах. Ползут по костям бестолковые танки. Рычит пулемет: ''тра-та-та, тра-та-та''. Мир встал на дыбы, повернулся изнанкой, но как же его сердцевина пуста.
Бог курит и плачет, и сам не заметив, что вместо воды из глаз капает кровь. А душный июльский отравленный вечер, хоронит под небом погибших богов.

God rides in a minibus, sick and sullen, a worn jacket and a knitted scarf. It contains hundreds of doubts and five extra glasses. On the map - not a penny for another ten days. Crowns of shabby trees crash into the frozen sky, mud on the streets. In a distant land, anemones, good people and honest government bloom.
God speeds up the step, walking past the church - again beggars, cripples, trashak. The dog is hungry, (probably some asshole threw it in the trash). And something irritatingly stings the eyes, and a heavy and astringent lump in the throat. “You could help,” the voice of conscience hovers. "Give the poor for bread, for the dog to find a new home." Heaven will help them, everything will be all right. What can I do? I'm not God at all. ''

God wants to go to the land of anemones, he is saving hard and learning the language. Peonies bloom under his house, but God, of course, does not care about them. Newspapers shout about an inevitable war, a fiery banner is burning for the revolution. Seasons change clothes as usual. God thinks: `` Everything that happens is a trifle. '' More and more homeless, less and less satisfied. Increasingly painful clenches his temples. God whispers wearily: `` Well, that's enough, that's enough. After all, I don't care to save anyone. ''
God is not a bastard at all, he longs for peace, like everyone living in the stream of centuries. He simply does not know (and in this grief) that everyone born in the world is God.

*
God twirls a damp cigarette in his hand, rain scratches his broken lips. Shells and bullets are whistling outside the village. The familiar spiteful shudder runs through my body. The land of anemones and redwoods lies underfoot, crushed to dust. Here everyone is the same - Germans, Jews, there is no difference in races, there is stupidity in the minds. Stupid tanks are crawling over the bones. The machine gun growls: `` tra-ta-ta, tra-ta-ta. '' The world reared up, turned inside out, but its core is empty.
God smokes and cries, and he himself does not notice that instead of water, blood is dripping from his eyes. And the sultry July poisoned evening buries the dead gods under the sky.