Знаешь, Мэри,
в моей голове
звери.
Они бы тебя
съели,
если бы я разрешил.
Но я их гоню из прерий,
на ключ закрываю двери.
Сидят на цепях звери,
на ржавых цепях души.
А звери мои
ночью,
рвут кожу и плоть
в клочья.
И каждый их клык заточен.
Играют на струнах жил.
Но
все-таки,
между прочим,
/пусть я и
обес
точен/,
ты вся,
до ресниц и точек -
причина того, что я жив.
Беги от меня, Мэри,
/прижмись же ко мне теснее/.
Спасайся скорей, Мэри,
/ничто тебя не спасет/.
Коснувшись тебя, Мэри,
попробовав раз,
звери,
живущие в моем теле,
хотят еще и еще.
Ты знаешь, Мэри,
есть истина в вине и теле,
религии и постели.
Но я отыскал в тебе.
И пусть сегодня
другой одеяло грею,
но спят мои злые звери,
тебя видя в каждом сне.
Поверь,
я больше не буду зрителем,
скрываясь в своей обители,
до самых последних дней.
Я прилечу с Юпитера,
в квартиру твою в Питере.
Мэри,
стань укротительницей
моих
диких
зверей.
You know Mary
in my mind
animals.
They would you
ate
if i allowed.
But I drive them from the prairies
I close the door with the key.
Beasts sit on chains
on the rusty chains of the soul.
And my animals
at night,
tear the skin and flesh
apart.
And each of their fangs is imprisoned.
They play on the strings of veins.
But
still
by the way,
/ let me and
obes
accurate /,
you all
to eyelashes and dots -
the reason that I'm alive.
Run away from me Mary
/ come close to me.
Save yourself soon, Mary
/ nothing will save you.
Touching you Mary
having tried it once,
animals
living in my body
want more and more.
You know mary
there is truth in wine and body
religion and bed.
But I found in you.
And let today
I warm another blanket
but my evil beasts sleep
seeing you in every dream.
Believe me
I will no longer be a spectator
hiding in his abode
until the very last days.
I will fly from Jupiter
to your apartment in St. Petersburg.
Mary,
become a tamer
my
wild
animals.
