Весна накрывала флюидами как покрывалом,
Но я был в забеге, Усейн Болт, в отрыве с большим интервалом.
Любовь это яд, Синтетика, примеси слева в груди.
И если попался меткий амур, вырви и выброси, или молча терпи.
Скрипящими струнами, соло на нервах, со стен срывая обои,
Заведомо зная , не выбраться нам из системы обоим.
Глаза её мокрые, кусай свои локти,
Слова мне в ответ словно пули,
Но более я пуленепробиваемый боинг.
Звуки неловких шагов, под музыку вальса Бостон.
Я тихо шептал, мгновенью постой , настало время сжигания мостов.
Уста её нежные, в парадной объятия, эмоции, боже.
Сорвал с неё чертово чёрное платье.
Как полагается, сменил на белое позже.
Тайны, что прячем за шторами, больше чем космос, выше чем сплетни, да притчи.
Такой эпилог не покажет даже мать его Юниверсал Пикчерс.
Вот наперёд весь этот сюжет, без фальши и лишних персон.
Уже через год маленький мальчик меня называет отцом!
Spring covered with fluids as a bedspread,
But I was in the race, Usain Bolt, in the detachment with a large interval.
Love is poison, synthetics, impurities on the left in the chest.
And if the garbage Cupid got out, merge and throw out, or silently terpi.
Scripting strings, solo on the nerves, from the walls tearing wallpaper,
Knowingly knowing, do not get out of the system to both of the system.
Her eyes are wet, biting their elbows,
Words in response like bullets,
But I am a bacon-proof Boeing.
Sounds of awkward steps, to the music of Waltz Boston.
I quietly whispered, instantly wait, the bridge burning time has come.
The mouth of her tender, in the front arms, emotions, God.
Rode from her damn black dress.
As it should be relying, changed on white later.
Secrets that hide behind the curtains, more than space, higher than gossip, yes parable.
Such an epilogue will not even show his mother's universal Picchern.
Here is the whole plot, without false and unnecessary persons.
A year later, a little boy calls me Father!
