Собачья туша в переулке по утру, след шины на разорванном брюхе.
Этот город боится меня. Я видел его истинное лицо. Улицы – продолжение сточных канав, а канавы заполнены кровью и, когда стоки будут окончательно забиты, вся эта мразь начнёт тонуть.
Когда скопившаяся грязь похоти и убийств вспенится им до пояса, все шлюхи и политиканы посмотрят наверх и возопят: -«Спаси нас!». А я прошепчу: - «Нет».
Теперь весь мир стоит на краю, глядя вниз, в чёртово пекло. Все эти либералы, интеллектуалы - сладкоголосые болтуны и отчего-то, вдруг, некто не знает, что сказать.
Подо мной этот ужасный город. Он вопит, как скотобойня полная умственно отсталых детей, а ночь воняет блудом и нечистой совестью.
Dog carcass in the alley in the morning, tire track on a torn belly.
This city is scared of me. I saw his true face. The streets are a continuation of the gutters, and the gutters are filled with blood and when the drains are completely clogged, all this scum will begin to sink.
When the accumulated dirt of lust and murder foams up to his waist, all the whores and politicians will look up and cry out: “Save us!” And I whisper: “No.”
Now the whole world is standing on the edge, looking down into the damn hell. All these liberals, intellectuals are sweet-talkers and for some reason, suddenly, someone does not know what to say.
Below me is this terrible city. He screams like a slaughterhouse full of mentally retarded children, and the night stinks of fornication and an unclean conscience.
