Коридоры не кончаются там,
где начинаются двери.
Я часто верил в роскошь слов,
я часто плевал на потери.
Я не был другом себе,
я даже не был хозяином вещи,
Но раньше мне не казался
небосвод мой таким зловещим.
Мне никогда не казались звезды
такими чужими,
Я побоялся показаться смешным,
и не попал в этот мир.
На вид здоровые дети
неспроста становились больными,
На вид больные идеи
становились в заглавие лир.
Но я с тобой, моя любимая ночь.
Уже дорожная грязь
мне почему-то грехи отпускает,
Но черный цвет такой стойкий -
его очень трудно отмыть.
Слова цветные, как всегда,
к любым полюсам примыкают,
Слова невзрачные в добрых руках
невозможно забыть.
Я презираю слова,
когда в крови декорации сцены,
Я в море сытых идей
филармонических дедов не плыл.
И пусть я раньше не знал,
что полуправда, а что драгоценно -
Ночные боги мои,
я безнадежно вас полюбил.
The corridors do not end there,
where the doors begin.
I often believed in the luxury of words
I often spat on losses.
I was not a friend of myself
I was not even the master of the thing
But before I didn't seem to me
My sky is so sinister.
The stars never seemed to me
Such strangers
I was afraid to seem funny
And did not hit this world.
Looks healthy children
for a reason they became sick,
In appearance, sick ideas
They became in the title of Lear.
But I'm with you, my favorite night.
Already road mud
For some reason, I let me go sins
But the black color is so persistent -
It is very difficult to wash it.
The words are colored, as always,
They adjoin any poles,
Non -vast words in good hands
impossible to forget.
I despise the words
When the scene is in the blood,
I'm in a sea of well -fed ideas
Philharmonic grandfathers did not float.
And let me not know before
what is half -truth, and what is precious -
My night gods,
I fell in love with you hopelessly.
