когда-то я мечтал о большом автопарке.
и женщинах,
которые будут вечно хотеть.
но вместо этого дождливый харьков
кормит упреками. и шаурмой на обед.
то ли я упорот,
то ли он не скучал
по своему блудному сыну.
я - человек без лица. человек-печаль.
этот город - единственный,
кто дарит мне силу.
(хотя и не любит меня так же сильно,
как люблю его я).
и пусть у меня не осталось ни денег. ни цели.
зато есть маршрутки,
идущие в харьков.
где-то на маяковской, играя в есенина,
читаю стихи проституткам.
и отхаркиваю
отхаркиваю
отхаркиваю
все, что раньше было со мной.
этот город серый и неприветливый,
но, черт возьми, какой же этот город родной.
Sometime I dreamed of a big fleet.
And women,
who will always want.
But instead of the rainy Kharkov
feeds by reproes. And Shawarma for lunch.
Whether I refine
Whether he did not miss
By his prodigal son.
I am a man without a face. Man-sadness.
This city is the only one
Who gives me strength.
(although he does not like me as much
As I love him).
And let me have no money left. neither goal.
But there are minibuses,
Going to Kharkov.
Somewhere on Mayakovskaya, playing Yesenin,
I read poems to prostitutes.
And Excrakvayu
Excrace
Excrace
All that used to be with me.
This city is gray and intense
But, damn, what kind of city is native.
