To me, fair friend, you never can be old,
For as you were, when first your eye I ey'd,
Such seems your beauty still. Three winters cold
Have from the forests shook three summers' pride,
Three beauteous springs to yellow autumn turn'd
In process of the seasons have I seen,
Three April perfumes in three hot Junes burn'd,
Since first I saw you fresh, which yet are green.
Ah! yet doth beauty, like a dial-hand,
Steal from his figure and no pace perceiv'd;
So your sweet hue, which methinks still doth stand,
Hath motion and mine eye may be deceiv'd:
For fear of which, hear this, thou age unbred;
Ere you were born, was beauty's summer dead.
Для меня, честный друг, ты никогда не можешь быть стар,
За то, как вы были, когда сначала твой глаз я ей'd,
Такова ваша красота все еще. Три зимы холодно
Имеют из лесов потрясли три гордости лета,
Три болиных источника к желтой осени
В процессе сезонов я видел,
Три апреля парфюмерии в трех горячих сжиганиях
Сначала я видел тебя свежими, который еще зеленых.
Ах! И все же дочья красота, как наборная рука,
Украсть с его фигуры и никаких темпов перцеев;
Так что ваш сладкий оттенок, который метинкс все еще стоит,
Движение и мой глаз моего глаза могут быть обманутыми:
За страх которого, услышать это, возраста неразрешены;
Эре ты родился, была летние красоты.
