Текст песни www.litteratureaudio.com - Voyage au centre de la Terre chapitre 8

Altona, véritable banlieue de Hambourg, est tête de ligne du chemin de fer de Kiel qui devait nous conduire au rivage des Belt. En moins de vingt minutes, nous entrions sur le territoire du Holstein.

À six heures et demie la voiture s’arrêta devant la gare; les nombreux colis de mon oncle, ses volumineux articles de voyage furent déchargés, transportés, pesés, étiquetés, rechargés dans le wagon de bagages, et à sept heures nous étions assis l’un vis-à-vis de l’autre dans le même compartiment. La vapeur siffla, la locomotive se mit en mouvement. Nous étions partis.

Étais-je résigné? Pas encore. Cependant l’air frais du matin, les détails de la route rapidement renouvelés par la vitesse du train me distrayaient de ma grande préoccupation.

Quant à la pensée du professeur, elle devançait évidemment ce convoi trop lent au gré de son impatience. Nous étions seuls dans le wagon, mais sans parler. Mon oncle revisitait ses poches et son sac de voyage avec une minutieuse attention. Je vis bien que rien ne lui manquait des pièces nécessaires à l’exécution de ses projets.

Entre autres, une feuille de papier, pliée avec soin, portait l’en-tête de la chancellerie danoise, avec la signature de M. Christiensen, consul à Hambourg et l’ami du professeur. Cela devait nous donner toute facilité d’obtenir à Copenhague des recommandations pour le gouverneur de l’Islande.

J’aperçus aussi le fameux document précieusement enfoui dans la plus secrète poche du portefeuille. Je le maudis du fond du cœur, et je me remis à examiner le pays. C’était une vaste suite de plaines peu curieuses, monotones, limoneuses et assez fécondes: une campagne très favorable à l’établissement d’un railway et propice à ces lignes droites si chères aux compagnies de chemins de fer.

Mais cette monotonie n’eut pas le temps de ma fatiguer, car, trois heures après notre départ, le train s’arrêtait à Kiel, à deux pas de la mer.

Nos bagages étant enregistrés pour Copenhague, il n’y eut pas à s’en occuper. Cependant le professeur les suivit d’un œil inquiet pendant leur transport au bateau à vapeur. Là ils disparurent à fond de cale.

Mon oncle, dans sa précipitation, avait si bien calculé les heures de correspondance du chemin de fer et du bateau, qu’il nous restait une journée entière à perdre. Le steamer l’Ellenora ne partait pas avant la nuit. De là une fièvre de neuf heures, pendant laquelle l’irascible voyageur envoya à tous les diables l’administration des bateaux et des railways et les gouvernements qui toléraient de pareils abus. Je dus faire chorus avec lui quand il entreprit le capitaine de l’Ellenora à ce sujet. Il voulait l’obliger à chauffer sans perdre un instant. L’autre l’envoya promener.

À Kiel, comme ailleurs, il faut bien qu’une journée se passe. À force de nous promener sur les rivages verdoyants de la baie au fond de laquelle s’élève la petite ville, de parcourir les bois touffus qui lui donnent l’apparence d’un nid dans un faisceau de branches, d’admirer les villas pourvues chacune de leur petite maison de bain froid, enfin de courir et de maugréer, nous atteignîmes dix heures du soir.

Les tourbillons de la fumée de l’Ellenora se développaient dans le ciel; le pont tremblotait sous les frissonnements de la chaudière; nous étions à bord et propriétaires de deux couchettes étagées dans l’unique chambre du bateau.

À dix heures un quart les amarres furent larguées, et le steamer fila rapidement sur les sombres eaux du Grand Belt.

La nuit était noire; il y avait belle brise et forte mer; quelques feux de la côte apparurent dans les

Альтона, настоящий пригород Гамбурга, является главой Кильской железной дороги, которая должна была привести нас к берегам Пояса. Менее чем за двадцать минут мы въехали на территорию Гольштейна.

В половине седьмого машина остановилась перед станцией; Множество посылок моего дяди, его громоздкие дорожные вещи были выгружены, транспортированы, взвешены, маркированы, перезаряжены в багажном вагоне, и в семь часов мы сидели напротив друг друга в том же самом отсек. Пар зашипел, паровоз начал двигаться. Мы ушли.

Я подал в отставку? Еще нет Однако свежий утренний воздух, детали маршрута, быстро обновляемые скоростью поезда, отвлекли меня от моей большой заботы.

Что касается мысли профессора, то он явно ожидал этого слишком медленного конвоя в соответствии с его нетерпением. Мы были одни в вагоне, но не разговаривали. Мой дядя с дотошным вниманием пересмотрел свои карманы и дорожную сумку. Я вижу, что ей не хватало всего, что ей нужно для реализации своих проектов.

Помимо прочего, на тщательно сложенном листе бумаги была голова канцелярии Дании с подписью г-на Кристиенсена, консула в Гамбурге и друга учителя. Это должно было облегчить нам получение рекомендаций в Копенгагене для губернатора Исландии.

Я также увидел знаменитый документ, драгоценно спрятанный в самом секретном кармане кошелька. Я проклинаю его от всего сердца и возвращаюсь к изучению страны. Это была обширная серия довольно любопытных, однообразных, илистых и довольно плодородных равнин: кампания, очень благоприятная для создания железной дороги и способствующая этим прямым линиям, столь дорогая железнодорожным компаниям.

Но это однообразие не успело меня утомить, потому что через три часа после нашего отъезда поезд остановился в Киле, в двух шагах от моря.

Наш багаж регистрировался в Копенгагене, и не нужно было о нем заботиться. Однако профессор следовал за ними с беспокойным взглядом во время их транспортировки к пароходу. Там они исчезли на дне трюма.

Мой дядя в спешке рассчитал время соединения поездов и кораблей так хорошо, что у нас был целый день, чтобы сэкономить. Пароход Ellenora не уходил до наступления темноты. Оттуда лихорадка продолжалась девять часов, в течение которых разгневанный путешественник отправлял ко всем бесам администрацию кораблей и железных дорог и правительства, которые терпели подобные злоупотребления. Я должен был хором с ним, когда он взял на себя капитан Ellenora по этому вопросу. Он хотел заставить ее нагреться, не теряя ни минуты. Другой отправил его на прогулку.

В Киле, как и везде, должен пройти день. Прогуливаясь по зеленым берегам залива, на дне которого возвышается маленький городок, пересекая густые леса, которые создают вид гнезда в пучке веток, чтобы полюбоваться виллами, предоставленными каждый из их маленького домика с холодной баней, наконец бегая и ворча, добрались до десяти вечера.

Вихри Элленоры, дым поднимался в небо; мост дрожал под дрожью котла; мы были на борту, а владельцы двух спальных мест устроились в единственной комнате лодки.

В четверть одиннадцатого причалы были освобождены, и пароход быстро помчался по темным водам Большого Пояса.

Ночь была темной; был хороший ветерок и сильное море; некоторые прибрежные огни появились в