Я вскочила в Стокгольме на летучую яхту,
На крылатую яхту из березы карельской.
Капитан, мой любовник, встал с улыбкой на вахту, —
Закружился пропеллер белой ночью апрельской.
Опираясь на румпель, напевая из Грига,
Обещал он мне страны, где в цвету абрикосы,
Мы надменно следили эволюции брига,
Я раскрыла, как парус, бронзоватые косы.
Приставали к Венере, приставали к Сатурну,
Два часа пробродили по ледяной луне мы.
Там в саду урны с негой; принесли мне в сад урну.
На луне все любезны, потому что все немы.
Все миры облетели, все романсы пропели,
Рады были с визитом к самому Палладину...
А когда увидали, что поломан пропеллер,
Наша яхта спустилась на плавучую льдину...
Игорь Северянин
I jumped on a flying yacht in Stockholm
On a winged yacht made of Karelian birch.
The captain, my lover, stood up with a smile on the watch, -
The propeller whirled on the white April night.
Leaning on the tiller, humming from the Grieg,
He promised me countries where apricots are in bloom,
We haughtily followed the evolution of the brig,
I opened my bronze braids like a sail.
Molested Venus, Molested Saturn,
We wandered on the icy moon for two hours.
There are urns with bliss in the garden; they brought me an urn into the garden.
Everyone on the moon is nice because everyone is dumb.
All worlds flew around, all romances were sung,
We were glad to visit Palladin himself ...
And when they saw that the propeller was broken,
Our yacht went down on a floating ice floe ...
Igor Severyanin
