На реке Колыме задержались морозы
И пушистый снежок затвердел толстым льдом
А в бараках глухих – лишь проклятья и слёзы,
А в бараках глухих – ночи дышат огнём
Снег, не тая, блестит на тулупах солдатских,
Вышки тихо скрипят на промозглом ветру
А татарин Хасан не устанет болтаться
От стены до стены, ляжет только к утру
На реке Колыме задержались морозы,
На реке Колыме – вечный голод и тиф
На реке Колыме мрут отS туберкулёза,
На реке Колыме человек ещё жив
Но, ребята живут, ещё дышат в бараках,
И татарин Хасан, и мокрушник Вано
А хохла Иванько чуть порезали в драке,
Что хохлу Иванько глубоко всё равно
А чуть свет – по утру на работы до ночи,
Застучат топоры – будут щепки лететь
А татарин Хасан разожжёт костерочек,
И мокрушник Вано будет руки там греть
On the Kolyma River, frosts were detained
And fluffy snow hardened thick ice
And in the barracks deaf - only curses and tears,
And in the barracks deaf - the night breathe fire
Snow, not melting, glitters on the Toulups of Soldiers,
Ties quietly creak on the drooping wind
And Tatar Hassan will not get tired of hanging out
From the wall to the wall, it will only fall in the morning
On the River Kolyma detained frosts,
On the Kolyma River - Eternal Hunger and Tif
On the Kolyma River MRUT SS Tuberculosis,
On the river Kolyma man still alive
But, the guys live, still breathe in barracks,
And Tatar Hassan, and the wobbler Vano
And Khokhla Ivanko slightly cut into a fight,
That Khokhl Ivanko is deeply all the same
A little light - in the morning on work until night,
Castle axes - it will fly to fly
And Tatar Khasan will refuse the fire,
And the wobbler Vano will warm there
