Я тоже два года считал за два века.
Топтал сапогами поля
Пытался в «куске» разглядеть человека.
Часы отмерял у руля.
Лежал на морозе с ключём и домкратом
И грелся в дыму анаши.
С соседом по койке делился , как с братом.
Своей ностальгией души.
Я солнце не видел в оконном проёме
Когда слышал слово: «Отбой!»
А утром стрелою взлетал на подъёме
И строй часто путал с толпой.
Ходил в «самоход» , как из клетки на волю.
Подъём превращал в два часа.
Скитался по краю , где хлебное поле
С утра заливает роса.
Где жизнь - самогон. Где песок по талонам.
Я в город ходил , как в музей.
Не жил по шаблону. И с одеколоном
Справлял дни рожденья друзей.
Я жил без отбоя , и жил без обеда.
Однажды обнялся с огнём.
Прошел этот путь от «учебки» до «деда».
И ниткой прошёл и ремнём.
За тридцать , за сорок секунд раздевался.
И не раздевался совсем.
Я тоже , как все , «черпаком» назывался.
«Слоном» назывался , как все.
Я тоже искал оправданья у лени.
И существовал без гроша.
Слоёный ремень обивая колени
Висел на ушитом ПэШа.
Я тоже , как все , тосковал по девчонкам.
И то не забуду вовек.
Как пачку печенья и банку сгущёнки
На двадцать делил человек.
В сан.части и госпиталях не лечился.
Всё переносил на ногах.
Науки забыл. Но за то научился.
Ругаться на всех языках.
Вся служба сейчас мне припомнилась сразу.
Давай! По второму налей!
Сегодня осталось сто дней до приказа.
Сегодня осталось сто дней.
Сегодня осталось сто дней до приказа.
Сегодня осталось сто дней.
I also counted two years in two centuries.
Stomped boots field
I tried to make out a man in a “piece”.
He measured the clock at the helm.
Lying in the cold with a wrench and a jack
And warmed himself in the smoke of anasha.
He shared with his neighbor in the bed, as with his brother.
His nostalgia for the soul.
I did not see the sun in the window opening
When I heard the word: “Hang up!”
And in the morning he took off with an arrow on the rise
And the system was often confused with the crowd.
Went to the "self-propelled", as if from a cage at will.
The rise turned in two hours.
Wandered around the edge where the grain field
In the morning dew floods.
Where life is moonshine. Where is the sand on the coupons.
I went to the city like to a museum.
I did not live by the pattern. And with cologne
Celebrated friends' birthdays.
I lived without rebound, and lived without lunch.
Once embraced with fire.
He went this way from "training" to "grandfather".
And a thread went and a belt.
For thirty, for forty seconds, undressed.
And he didn’t undress at all.
I, like everyone else, was called a “scoop”.
“Elephant” was called, like everyone else.
I also looked for excuses from laziness.
And existed penniless.
Puff belt
Hanging on the stitched PaSh.
I, like everyone else, missed the girls.
And then I will not forget forever.
Like a packet of cookies and a can of condensed milk
Twenty people divided.
In the medical unit and hospitals he was not treated.
He carried everything on his feet.
I forgot the sciences. But for that I learned.
Swear in all languages.
I immediately remembered the whole service right away.
Come on! On the second pour!
Today, a hundred days remain before the order.
Today there are a hundred days left.
Today, a hundred days remain before the order.
Today there are a hundred days left.
