Текст песни 1996 год - Сто первый километр

101-й километр

От неонового света глазу холодно и больно.
На сто первый километр уезжаю добровольно.
На сто первом километре на ветру не реют флаги,
Там, на этом самом ветре, доживают жизнь бродяги.

Там в реке играет лещ, а в избе - баян,
Голь гуляет по земле перекатная,
Ни банкира, ни качка - делить нечего,
Постирушка с утречка, а драка к вечеру,

С детства верил я поэту, чьи стихи учили в школе,
Он сказал, что счастья нету, в жизни есть покой и воля.
Здесь с покоем напряжённо да и воля под надзором,
Дарят нам чужие жёны счастье тёмным коридором.

Два бревна, сарай, качель, трактор на горе,
Лампа в шестьдесят свечей, абажур сгорел,
Две лопаты уголька в печку брошены.
Наливай, братан, стакан по-хорошему,

И не сказал бы я, что спета моя песенка, но знаю:
На сто первом километре буду сам себе хозяин,
Соберу в лесу под ёлкой то ли Думу, то ли Раду -
Двух девчонок из посёлка и цыгана-конокрада.

Мне - гнедую, а ему - масти вороной.
Всё одно пойду в тюрьму, а с кем - не всё равно.
Так что фофан не продам в Потьме сотканый,
Где мне снились иногда отмель с лодкою,

И так как все мои вопросы остаются без ответа,
Две мечты имею: космос и сто первый километр.
В космос явно не забраться, для него не вышел рожей,
Так что двину-ка я, братцы, к светлым далям Подпорожья.

Там в реке играет лещ, а в избе - баян,
Голь гуляет по земле перекатная,
Ни банкира, ни качка - делить нечего,
Постирушка с утречка, а драка к вечеру.

101st kilometer

Neon light makes the eye cold and painful.
I leave voluntarily for the hundred and first kilometer.
On the hundred and first kilometer in the wind flags do not fly,
There, on this very wind, the life of a tramp lives.

There is a bream playing in the river, and a button accordion in the hut,
Goal walks erratic on the ground
No banker, no pitching - nothing to share,
Laundry in the morning, and a fight in the evening,

Since childhood, I believed in a poet whose poems were taught at school,
He said that there is no happiness, in life there is peace and will.
Here with peace is intense and the will is under supervision,
They give us strange wives happiness in a dark corridor.

Two logs, a barn, a swing, a tractor on a mountain,
A lamp in sixty candles, the lampshade burned out,
Two shovels of coal are thrown into the stove.
Pour it, bro, a good glass

And I would not say that my song is sung, but I know:
On the hundred and first kilometer I will be my own master
I’ll gather in the forest under the tree either the Duma or the Radu -
Two girls from the village and a gypsy horse-thief.

To me - bay, and to him - suits of black sheep.
All I’ll go to jail, and with whom - it’s all the same.
So I’m not selling Fofan woven in Potma,
Where sometimes I dreamed of a shallow with a boat,

And since all my questions remain unanswered,
I have two dreams: space and one hundred and first kilometer.
Obviously, you won’t get into space,
So move me, brothers, to the bright distances of Podporozhye.

There is a bream playing in the river, and a button accordion in the hut,
Goal walks erratic on the ground
No banker, no pitching - nothing to share,
Laundry with a morning, and a fight in the evening.