Шпоры впились в бока,
cлышны крики: в галоп!
Закусив удила,
под бичи ставим лоб.
Горб растёт с каждым днём,
на лице след ярма.
Разглядел бы надежду в глазах
легендарный Ермак.
За стеною – стена,
за бедою – беда.
А сдыхать не дают –
вот твоя лебеда.
Роль довеска калечит
хуже всяких цепей.
Ересь треплет мозги от Оби
до Аргунских степей.
Мы пытаемся встать!
Не мешайте нам встать!
Жарь вглубь, гори вширь, наша мама – Сибирь, а Урал нам отец.
Эй, слышь, ты шнырь, твой мёд – нашатырь, пустомеля и льстец.
Прячь косарь да пузырь, ведь не верит снегирь даже, глупый скворец.
На кол, на штырь, тут пырь да чифирь, тебя съест писец!
Нам Христос – поводырь,
нам наш лес – монастырь,
тут медведь-богатырь
нам читает Псалтырь.
И что ты сделаешь мне, сошлёшь по этапу? Я и так здесь живу! Лапы
нам на плечи положили вековые ели, благословляя нас в деле.
Нам пресытило тлеть, наши скулы свело, я то мёртвое село – хэй!
Мы запрыгнули в седло, жги обкомы да сельпо, нашей юшкой подавись – пей!
Ты можешь петь вместе с нами песню,
а можешь сбить наше пламя. Если
это зарево умрёт – режь нить.
Мы погаснем – вас будет знобить.
Говорят, когда плачешь,
то легче терпеть.
Ну, а коли нет слёз,
путь один – надо петь.
Связки стянуты в узел,
от бессилия пьём.
Но сомнения – стоит ли жить?
Не колеблясь, убьём.
Мы пытаемся встать!
Не мешайте нам встать!
Spurs glared at the sides
screams are heard: at a gallop!
Having bitten a bit,
put a forehead under the scourges.
The hump is growing every day
on the face a trace of yoke.
See the hope in my eyes
the legendary Ermak.
Behind the wall is the wall
trouble is trouble.
And they don’t let you die -
here is your quinoa.
The role of the counterweight cripples
worse than any chains.
Heresy tramp brains from Ob
to the Argun steppes.
We are trying to get up!
Do not bother us to get up!
Deep fry, burn wide, our mother is Siberia, and our father is the Urals.
Hey, hear, you are a shnir, your honey is ammonia, a hollowner and a smoothie.
Hide the mower and the bubble, because the bullfinch does not even believe, stupid starling.
To the count, to the pin, then the grass and the chefir, the scribe will eat you!
Christ is our guide
our forest is a monastery,
here is a bear-hero
the Psalter reads to us.
And what will you do to me, will you send along the stage? I live here already! Paws
centuries-old fir trees were laid on our shoulders, blessing us in action.
We were fed up with the smoldering, brought our cheekbones, I was a dead village - hey!
We jumped into the saddle, burn the regional committees and the general store, our chick choke - drink!
You can sing a song with us
and you can bring down our flames. If a
this glow will die - cut the thread.
We go out - you will be shaken.
They say when you cry
it's easier to endure.
Well, if there are no tears,
one way - you have to sing.
Ligaments pulled into a knot
drink from powerlessness.
But doubts - is it worth living?
Do not hesitate to kill.
We are trying to get up!
Do not bother us to get up!
