Текст песни 25-17 - человек может быть в сто раз опаснее

В советские годы про авторитетов
Еще не снимали скандальных телесюжетов.
Винтом, черняшкой, марафетом, по притонам где-то
Здоровье убивали только урки и поэты.
Работяги спиртом обжигали глотки.
Слухи и легенды ходили о воровских сходках.
Пацанята собирались вечером у голубятни,
Чтобы со свистом в небе чубатых погонять им.
На районе – в уважухе фиксатый дядя Вася,
А по улицам открыто не ходили пидарасы.
Участковый знал в лицо всю окрестную шпану.
После танцев были драки в городском саду.
За сказанное слово всегда могли спросить,
И не надо тут горбатого лепить, моросить.
Кого-то провожали в армию защищать страну,
Кого-то на тюрьму, типа, искупать вину.

Правда у каждого своя, я согласен,
Но язык силы всем предельно ясен.
В ярости бык атакует ткань красную,
Человек может быть в сто раз опасней.

В дикие девяностые Шварценнегер с плаката
Сказал молодым: «Ты можешь все, как Терминатор».
Никого не бойся, это новое время,
Бери от жизни все, кто не дает – ставь на колени.
Старый урка хрипел, сжимал в руке заточку,
Один против десяти спортсменов: «Бычье,
Никаких правил, никаких понятий,
Вы ж за деньги удавите отца родного с матерью».
Товарищи Калашников, Макаров, Токарев
Стали спорить друг с другом, по-жестокому.
Малиновый пиджак на плечах, как мантия –
Короли из народа, демократия.
Рыжье, бэха – пацаны шли к успеху.
Черви съели тех, кто не успел с темы съехать.
Романтично, как зефир в шоколаде.
Это все лохам покажут по телеку в «Бригаде».

Правда у каждого своя, я согласен,
Но язык силы всем предельно ясен.
В ярости бык атакует ткань красную,
Человек может быть в сто раз опасней.

– Слышь, это наш коммерс, мы его крыша.
– А вы чьи будете?
– Щас все распишем.
Такие разговоры теперь вы не услышите,
И будет лучше, если будете как мыши вы.
Посчитано, поделено, семь раз перепроверено,
Никого не удивишь шестисотым мерином.
Дела легальны, и все меньше выстрелов.
Свои чиновники, полковники, министры
Копают глубже русла для финансовых потоков.
Все на крючке, свободных нету от оков пороков.
Не дремлет око старшего брата –
Одни щемятся в Лондон, другие заезжают в хаты.
Зачем есть крошки, если есть красные корки,
Кому икорка, кому полынь горькая.
Пока неудачники на кухнях синьку квасят,
Серьезные люди бюджеты пилят железом власти.

Правда у каждого своя, я согласен,
Но язык силы всем предельно ясен.
В ярости бык атакует ткань красную,
Человек может быть в сто раз опасней.

In Soviet years about authorities
Not yet filmed scandalous televisions.
Screw, chernyashkoy, marafet, by tritons somewhere
Health was killed only urms and poets.
Harvesting alcohol burned the pharynx.
Rumors and legends walked about thieves.
Pacificate gathered in the evening in pigeon,
So that with a whistle in the sky of the Chubati to drive them.
On the area - in the respect of the fixed uncle Vasya,
And the streets openly did not go to the Pidaras.
Parotkov knew all the surrounding Swin.
After the dances there were fights in the city garden.
For the said the word could always ask
And it is not necessary to jump humpback here, drizzle.
Someone accompanied into the army to protect the country,
Someone to the prison, such as, pay the guilt.

True, everyone has its own, I agree,
But the language of force is extremely clear.
In rage bull attacks the fabric red,
A person can be a hundred times more dangerous.

In the wild nineties Schwarzennegor with a poster
Told young: "You can do everything as the Terminator."
Do not be afraid of anyone, this is a new time,
Take away from life anyone who does not give - put on your knees.
Old Urka hoarse, compressed in his hand sharpening,
One against ten athletes: "Bull
No rules, no concepts
You for money, help your father's father with my mother. "
Comrades Kalashnikov, Makarov, Tokarev
They began to argue with each other, in cruel.
Raspberry jacket on shoulders like mantle -
Kings from the people, democracy.
Redhead, Baeha - boys went to success.
Chervi ate those who did not have time from the topic to move.
Romantically like marshmallow in chocolate.
It all will shown on TV in the "Brigade".

True, everyone has its own, I agree,
But the language of force is extremely clear.
In rage bull attacks the fabric red,
A person can be a hundred times more dangerous.

- Hear, this is our merchant, we are his roof.
- And whose will you?
- Right now, they are writing all.
Such conversations now you will not hear
And it will be better if you are like mice you.
Counted, was divided, seven times rechecked,
No one will surprise the six hundred Merin.
Cases are legal, and fewer shots.
His officials, Colonels, Ministers
Dig deeper beds for financial flows.
All on the hook, there is no free from the shacks of the defects.
Do not sleep old brother's eye -
Some enjoyed in London, others drive in the huts.
Why there are crumbs, if there are red peels,
To whom the Ichorka, who worried bitter.
While losers in the kitchens of Xink Quassy,
Serious people budgets are pilant with power of power.

True, everyone has its own, I agree,
But the language of force is extremely clear.
In rage bull attacks the fabric red,
A person can be a hundred times more dangerous.