Ты то мерещишься, то чудишься,
хотя я чуда не ищу.
Когда-то ты совсем забудешься,
тогда-то я тебя прощу.
Тебя, такого звонко-медного,
над теплой ямкой у плеча
и лихорадящего, бледного,
растаявшего как свеча.
Нет, все не так теперь рисуется -
не надо ближнего стращать,
что выпадет, что подтасуется –
и станет некого прощать.
Но ты мерещишься, ты чудишься,
полуразмытый, видный чуть.
Когда-нибудь и ты забудешься,
когда-нибудь, когда-нибудь...
You’re imagining, then you’re wondering
although I’m not looking for a miracle.
Sometime you'll be completely forgotten
then I will forgive you.
You, so loudly copper
over the warm fossa at the shoulder
and febrile, pale
melted like a candle.
No, everything is not so now drawn -
do not be afraid of your neighbor
what will fall out, what is falsified -
and there’s no one to forgive.
But you are imagining, you are wondering
half blurred, visible a little.
Someday you will be forgotten
someday, someday ...
