Я сам не знаю, боль откуда эта
внутри пьяного, вечно гонящего тоску, поэта,
что держится за свою жизнь только в анестезии
хоть с небольшой, но ухватистой силой.
Смирившись с голосом из-под цилиндра,
с этими глазами, что давно покрыты голубой блевотой,
сам замечает, что отнюдь не такой, как на фото,
и это результат залитых им десницей литров.
Это не повод ведь с талантом ссориться,
если тебя хлеще стихов одолела бессонница
или те дамы, с кем ты покорял гнилые скверы,
словно назло оказались милы и скверны.
Он знал наверняка о том, что счастье в ловкости
рук и ума, которые крутят недели лопасти.
Все это в голове засело метостазами.
Пожалуйста, другим читай и рассказывай.
И я смотрю в него в который раз,
но нахожу там не свое отражение глаз.
Не знаю, кто настоящий из нас
и почему эта ночь не померкла.
А нам уже недостаточно фраз,
чтобы понять, кто фальшивый из вас.
И я смотрюсь в него в который раз:
а впереди лишь разбитое зеркало.
Всегда любил поэтов. У
таких, как этот, вечно все не так. Их я любил только поэтому.
Ты посмотри сам себя-то! Блять, жмурит его,
оттого, что прослыл уже давно сам, как жулик и вор.
Ты много строк посвятил курсисткам прыщавым,
но про высокие чувства говорить запрещал им,
поэтому они к тебе неслись.
Я же не вру! Это все правда! Сам подумай. Выдохни, не злись.
Любая твоя дама сдохла бы, топая в клинику
после ночи с тобой, но отдав предпочтение цинику.
Они искали бы в лице интересную мимику,
а ты читал бы свою дохлую томную лирику.
Месяц умер, и я вместе с ним.
Пропал тот человек, который меня потеснил.
Очередная ночь мне судьбу исковеркала:
я один и разбитое зеркало.
И я смотрю в него в который раз,
но нахожу там не свое отражение глаз.
Не знаю, кто настоящий из нас
и почему эта ночь не померкла.
А нам уже недостаточно фраз,
чтобы понять, кто фальшивый из вас.
И я смотрюсь в него в который раз:
а впереди лишь разбитое зеркало.
I myself don't know where this pain comes from
inside a drunken poet, always chasing longing,
that holds on to its life only in anesthesia
even with a small but grasping force.
Resigned to the voice from under the cylinder,
with those eyes that have long been covered in blue vomit,
he notices himself that he is not at all the same as in the photo,
and this is the result of liters poured by his right hand.
This is not a reason to quarrel with talent,
if insomnia overcame you more than poetry
or those ladies with whom you conquered rotten squares,
as if out of spite they turned out to be nice and nasty.
He knew for sure that happiness is in agility
hands and mind that turn the blades for weeks.
All this stuffed in my head with metastases.
Please read and tell others.
And I look into it again,
but I find there not my own reflection of the eyes.
I don't know who is the real one of us
and why this night has not faded.
And phrases are not enough for us,
to find out who the fake of you is.
And I look into it again:
and in front is only a broken mirror.
I have always loved poets. Have
people like this are always not like that. That's the only reason I loved them.
Look at yourself! Fuck, blinks at him
because he had a reputation for a long time himself as a swindler and a thief.
You have dedicated many lines to pimply student students,
but forbade them to talk about high feelings,
so they rushed to you.
I'm not lying! This is all true! Think by yourself. Exhale, don't be angry.
Any lady of yours would die stomping to the clinic
after a night with you, but preferring the cynic.
They would look for interesting facial expressions in the face,
and you would read your dead languid lyrics.
The month died, and I went with him.
The person who pushed me back disappeared.
Another night distorted my fate:
I am alone and a broken mirror.
And I look into it again,
but I find there not my own reflection of the eyes.
I don't know who is the real one of us
and why this night has not faded.
And phrases are not enough for us,
to find out who the fake of you is.
And I look into it again:
and in front is only a broken mirror.
